Если мы посмотрим, как сейчас происходит процесс досудебного расследования по налоговым делам, то увидим коллизию. Если, например, пришла налоговая проверка, составила акт (допустим на миллион гривен), то плательщик получает налоговое уведомление-решение, но при этом он не имеет возможности обжаловать его в ГФС или в суде. Это связано с тем, что фискальная служба немедленно передает материалы проверки в налоговую милицию, представители которой сразу же возбуждают дело по статье 212 Уголовного Кодекса. Более того, они могут открыть дело еще на этапе обжалования.
В итоге налоговая милиция истребует документы, проводит выемки и обыски, проверки, допрашивает сотрудников и направляет письма «счастья» контрагентам. Но 212-я статья УКУ гласит, что основанием для этого должен быть умышленный характер неуплаты налогов, которая привела к фактическому непоступлению денег в государственный бюджет. То есть это согласованное обязательство, которое не оплачено. Поэтому действия, совершаемые налоговой милицией до момента согласования обязательства – это банальное давление на плательщика налога. Доказательство тому – 85% дел, которые расследуются по ст. 212, закрываются из-за отсутствия состава преступления. А обвинительных актов за 2015 год вынесено всего лишь 180 – из 4108 производств, открытых по ст.212 в 2015 году.
Более того, в прошлом году в суде первой инстанции было вынесено лишь 52 приговора, из них 29 – по части 1 статьи 212-й. А это просто штраф в размере около 3000 гривен. Реальный тюремный срок получили лишь 4 человека, амнистировано 5. Это официальная судебная статистика.
Представители ГФС объясняют, что, мол, мы работаем над наполнением бюджета. Но давайте посмотрим на суммы возмещений, которые были перечислены налогоплательщиками. Из зафиксированных в 2105 году 520 млн. грн. недоплаты по ст.212, бюджет получил 412 млн. грн. При этом затраты на оплату труда сотрудникам налоговой милиции со всеми надбавками за 2015 год составили приблизительно 600 млн. грн. И это без учета расходов на транспорт, здания, эксплуатацию и прочее. То есть за счет штрафов мы даже не насобирали на зарплату фискальным милиционерам.
Также мы проанализировали, сколько следователей участвовало в досудебных процессах. В 2015 году было 613 следователей, в 2014 году – 670. Но в среднем один налоговый милиционер расследовал по 212-й статье только 7 дел за год и обеспечил приблизительно 1,5 млн. грн. установленного ущерба. И год от года эти цифры не особо отличаются. Поэтому создается впечатление, что есть какой-то план, которого налоговики должны придерживаться и фиксировать убытки на определенные суммы.
Поэтому для того, чтобы уточнить, что является фактической неуплатой, был разработан законопроект №3448, который поддержан комитетом единогласно и рекомендован к первому чтению. Если парламент его одобрит – под фактической неуплатой будет пониматься неуплата согласованного денежного обязательства в установленный законом срок. То есть, если плательщик согласится с нарушениями или его обяжут заплатить в судебном порядке, у него на это будет 10 дней. И только по прошествии этого времени будет вступать в силу ст.212.
Кроме того, предусматривается увеличение пороговой суммы, с которой начинается уголовная ответственность. Мы предлагаем поднять ее в два раза, что позволит максимально декриминализировать экономические преступления.
Хотя отмечу, что проблему притеснения бизнеса ГФС могла бы решить сама и очень просто. Достаточно изменить свой внутренний приказ, на основании которого материалы должны передаваться в налоговую милицию только после согласования налогового обязательства. Но раз фискалы этого не делают – значит, имеют от этого выгоду.
Поэтому я надеюсь, что законопроект №3448 в ближайшее время пройдет первое чтение, а ко второму чтению мы его доработаем совместно с экспертами, судьями, и налоговиками. Этот закон нужен, в том числе, и для того, чтобы ГФС и налоговая милиция сосредоточили свои силы на ликвидации конвертационных центров, которые наносят колоссальный вред государству, а не занимались преследованием реально работающего бизнеса.
