О банках и проблемах

Деньги: Начнем с ситуации в банках – когда их проверяли на устойчивость, какие параметры для стресс-тестов были выбраны?

Александр Писарук: Было разработано и согласовано с МВФ два сценария, в том числе неблагоприятный. Сейчас какие-то показатели хуже, какие-то лучше, но, в общем и в целом, мы находимся в пессимистическом сценарии.

Д: Речь была о том, что 9 банкам из числа крупнейших требуется докапитализация. С госбанками ситуация понятна, государство им даст денег. Как быть с другими большими банками?

АП: Из 56 млрд. грн., которые требуются для докапитализации 9 банков, 12,5 млрд. приходится на государственные банки. Еще 20,4 млрд. грн. – на банки с иностранным участием. Оставшиеся – на отечественные коммерческие банки. После встреч с представителями всех крупнейших банков есть полная уверенность, что акционеры их докапитализируют.

Д: Значит ли это, что иностранные банки из числа крупнейших не покинут украинский рынок?

АП: Это правильный вывод, у нас нет информации, что кто-либо из них собирался покинуть украинский рынок в ближайшем будущем.

Д: Каковы перспективы украинских банков, прошедших стресс-тесты?

АП: Все банки – и иностранные, и частные украинские с пониманием относятся к необходимости докапитализации. В принципе, они все будут докапитализированы. И сейчас идет обсуждение конкретных графиков внесения средств в капиталы банков.

Д: Есть ли уверенность, что этот график будет обгонять нарастание проблем, например, связанных с курсом гривны, состоянием кредитных портфелей?

АП: Хороший вопрос, довольно сложная ситуация сейчас в стране. И я не могу на 100% гарантировать, что темпы этой докапитализации будут превышать темпы появления новых негативных факторов. Но понятно, что влияние событий в Донецкой, Луганской областях на качество банковских портфелей будет учитываться при согласовании планов капитализации.

Д: Крупные украинские банки условно можно делить на две основные группы. Первые – у кого учредители занимаются исключительно финансовым бизнесом (к примеру, Дельта Банк). Вторые – у кого учредители имеют достаточно мощную промышленную или агропромышленную группу (ПриватБанк, «Финансы и Кредит», ПУМБ), располагающую солидными финансовыми потоками, с прибылями, которые могут стать источником для докапитализации. Вот в части банков, которые не имеют поддержки от нефинансового бизнеса, откуда у них будут браться деньги на докапитализацию?

АП: Идет речь о крупных банках, практически у всех у них есть крупные акционеры и их финансовые возможности достаточны для докапитализации, для этих банков я такой явной проблемы не вижу.

Д: Как быть с теми банками, на которые клиенты нам жалуются, с тем же CityCommerce Bank?

АП: К сожалению, это не единственный банк, который упоминается в нехорошем контексте. Но там ситуация, когда у банка есть шанс выжить, Его пытаются поднять, акционеры вносят деньги в банк. Мы этот процесс отслеживаем.. Всегда проще вывести банк с рынка, и потом возвращать средства вкладчикам за счет бюджета – Фонда гарантирования вкладов физических лиц (далее Фонд гарантирования). Но тогда многие потеряют деньги, в том числе клиенты-юрлица, негарантированные вкладчики да и бюджет тоже. Так что если акционер хочет поддерживать банк, и у него достаточно средств, чтоб его докапитализировать, то это лучше.

Д: Ходили слухи, что часть Фонда гарантирования размещалась в определенных коммерческих банках. Среди этих банков были такие, которые остро нуждаются в докапитализации, кто балансирует на грани?

АП: Насколько я знаю, на сегодняшний день никакие средства Фондом гарантирования в таких банках не были размещены. Была сложная ситуация со средствами государственных организаций, размещенных в разных банках, это отчасти привело и еще, возможно, приведет к потере государственных средств. Поэтому Министерство финансов и НБУ совместно разрабатывают критерии отбора банков, в которых могут размещаться средства бюджета, чтобы не допустить потерь. Это будут прозрачные критерии, которые не закроют доступ частным банкам к обслуживанию счета госструктур. Но, безусловно, это будут достаточно крупные банки, так как фактически основные потери имелись в мелких банках.

Д: Эти механизмы отбора будут распространяться на размещение счетов муниципальных бюджетов?

АП: Я думаю в перспективе – да, хотя на данном этапе мы обсуждаем счета центральных органов власти.

О причинах проблем

Д: Что сейчас делает Нацбанк, чтобы банки выдавали меньше рискованных кредитов, чтобы не увлекались кредитованием своих учредителей (инсайдеров)?

АП: Если взять те приоритеты, с которыми Нацбанк работает, то первый из них – это докапитализация. Второй – чистота капитала: банки часто используют схему фиктивного надувания регулятивного капитала. Все эти схемы знают – нам известно, как они работают. Так что в будущем будем все это разворачивать в обратном направлении, чтобы у банка был реальный капитал. Третий приоритет – это раскрытие информации о ключевых собственниках банков.

Д: Закон о раскрытии конечных бенефициаров, собственников компаний, который буквально на днях был принят Радой, он поможет в этом деле?

АП: Он должен помочь, конечно. Мы разослали письма ряду банков, предупредили, что если они не подадут документы до конца года о структуре реальных собственников, то у них будут проблемы. Это серьезная угроза, банки это понимают, мы уже видим движение, они начинают какие-то документы подавать идти к нам навстречу.

Д: И НБУ вдруг узнает о новых реальных собственниках банков?

АП: Вы знаете, иногда да. Вот приходит такой человек, говорит: я хозяин банка. В любом случае хорошо, если конкретные люди под этим подписываются, даже если при этом у нас нет стопроцентной уверенности, что именно он – реальный собственник.

Еще одна тема, над которой мы активно работаем кредиты инсайдерам, которых все еще слишком много. Явно, конечно, нормативы НБУ банки нарушать не рискуют. Но, проследив цепочки платежных потоков, эти инсайдерские операции все-таки можно выявить. Когда мы получаем информацию о наличии реального объемного инсайдерского кредитования в банке, мы строго требуем от этих банков, чтобы те пришли к реальным нормативам, привлекаем их к реальной экономической ответственности и к юридической тоже. Безусловно, нельзя моментально ликвидировать то, что выстраивалось годами. Но мы надеемся в течение двух-трех лет реальный уровень операций с инсайдерами привести в норму.

Д: В какой мере эта проблема (кредиты связанным компаниям) имеет отношение к VAB Банку? Вы несколько дней назад говорили, что он требует поддержки от НБУ.

АП: Не хочу вдаваться в количественные показатели, но, в общем, она (проблема. – Ред.) имела место.

Д: Родственный ему банк «Финансовая инициатива» в лучшем положении?

АП: С точки зрения инсайда, я думаю, в такой же.

Д: Теперь относительно кредитования физлиц – ожидаются ли изменения требований к такого рода займам со стороны НБУ?

АП: Главный источник проблем – валютный кредитный портфель. С тех пор как запретили выдачу валютных займов физлицам, стало проще. Я думаю, все остальные источники уже менее существенные.

Д: Как с беззалоговым кредитованием физлиц, к нему спокойно относитесь?

АП: В принципе, не вижу ничего предосудительного в кредитовании физлиц на беззалоговой основе, если это разумно структурированные продукты, в небольших суммах и на короткие сроки.

Д: Если банки используют финансовые компании в качестве своего рода «прокладок» при беззалоговом кредитовании, это нормально? Например, банк кредитует финансовую компанию, она, в свою очередь, кредитует клиентов-физлиц – это весьма популярно в Украине.

АП: Это не совсем приемлемо, банки сами должны заниматься (без промежуточных звеньев. – Ред.) кредитованием клиентов-физлиц. С этой практикой, наверное, будем разбираться, так как финансовые компании не попадают в нашу сферу регулирования (ими занимается Нацкомфинуслуг. – Ред.). Если мы хотим обеспечить прозрачность этих операций и контролировать риски на уровне банка, мы должны обеспечить прямое кредитование банковской системой.

Д: Теперь о депозитах. Нас часто спрашивают читатели по поводу ограничения выдачи денег даже по уже закончившимся вкладам. Что с этим можно сделать? Есть предложения, например, ограничить досрочное снятие с депозитов и одновременно снять ограничения на предельные суммы снятия при своевременном закрытии вкладов.

АП: Любые ограничения – это не очень хорошо, это и моя личная позиция, и главы Нацбанка. Ограничения являются вынужденной мерой, временной. Мы были вынуждены их ввести, чтобы стабилизировать ситуацию, так что при первой же возможности мы планируем их снять. Тем более что отток депозитов из банковской системы, кстати, успокаивается. У нас есть статистика за октябрь: темпы вывода средств из системы несколько замедлились. Относительно досрочного снятия – я во многом согласен с такой идеей. Если срочный депозит, то он и должен быть срочным, давать возможность снимать его досрочно, наверное, не особо правильно и точно не позволяет банкам нормально осуществлять свою работу. Мы, вероятно, предложим внести изменения в законодательную базу по этому вопросу в следующем году.

Сегодня же у нас есть другие, более срочные задачи, например, защита интересов кредиторов. Ведь не секрет, что есть такие заемщики, которые имеют возможность, но не хотят платить по кредитам, и получить с них долг очень сложно. Невероятно тяжело такие дела решаются в судах, но после еще большая сложность взыскать задолженность через исполнительную службу.

Д: Возвращаясь к вкладам: есть банки, которые предлагают нереальные ставки, настолько заоблачные, что понятно – они вкладчикам возвращать деньги не планируют. Что с этим намерен делать Нацбанк, как-то реагировать будете?

АП: Некое среднее повышение депозитных ставок, конечно, имеет место, и оно носит объективный характер. Ускорение инфляции (прогнозируется около 19% по итогам года) и отток вкладов привели к повышению общего уровня процентных ставок по банковским депозитам. Но есть банки, которые задирают ставки выше разумных пределов. Мы это отслеживаем и подумываем даже использовать факт сильно завышенной ставки по депозитам как один из критериев для признания банка проблемным.

Д: Была в свое время практика, когда нормы обязательного резервирования зависели от стоимости привлекаемого депозита – по принципу, чем выше ставка по вкладу, тем менее выгодно его привлекать из-за высоких норм резервирования. Что-то подобное будете применять?

АП: Не на данном этапе, сейчас целессобразнее провести унификацию и упрощение механизма обязательного резервирования. Мы, наверное, включим в резервы какую-то часть остатков наличных в кассе. Потому что банки вынуждены держать в кассах большие остатки – чтобы иметь возможность удовлетворять требования клиентов о выдаче.

А вот при рассмотрении новой методики взносов в Фонд гарантирования мы, скорее всего, учтем уровень ставок по привлекаемым тем или иным банком вкладам. Сейчас, кстати, как раз анализируем этот вопрос.

Д: НБУ получал массу упреков относительно того, что выдаваемые им коммерческим банкам  рыночные и стабилизационные кредиты рефинансирования уходили на валютный рынок со всеми курсовыми последствиями. Наконец-то, введена практика, когда сначала в банк заходит куратор от НБУ, а только после него – заходят средства на счет такого банка. В какой мере этот подход снимает проблему нецелевого использования средств, получаемых в виде финансовой поддержки от НБУ?

АП: Спасибо за комплимент относительно идеи вводить куратора во все те банки, которым НБУ дает стабилизационные кредиты. Мы действительно задокументировали некоторые случаи нецелевого использования кредитов рефинансирования, в частности, для манипулирования и спекуляций на валютном рынке. Мы знаем о случаях, когда на один определенный банк-посредник сбрасывались средства, в том числе полученные в рамках рефинансирования, а затем они использовались для конвертации в валюту в больших объемах. Этот банк будет жестко наказан. Те, кто сбрасывал на него средства, будут строго предупреждены. Все это даст четкий сигнал рынку.

Так что решение вводить кураторов в банки, получающие рефинансирование, совершенно логичное, причем, кураторы входят во все такие банки, без исключения.

Институт кураторства используется во всем мире, это нормальный инструмент, и это вовсе не свидетельствует, что в банке все так уж плохо. Возможно, кому-то само название не нравится – «куратор», кто-то видит в нем негатив, даже есть предложение изменить название на какое-то другое (смеется. – Авт.). Но вот что интересно: некоторые банки после получения кредитов от НБУ и ввода куратора вдруг смогли этот кредит вернуть – лишь бы не иметь куратора. Так что решение о непременном присутствии куратора в поддерживаемом банке оказалось пусть небольшим, но весьма действенным способом стимулировать банки к скорейшему возврату стабкредитов.

Административные рычаги

Д: Как относится Международный валютный фонд к тем административным инструментам, которые сейчас использует Нацбанк?

АП: По первоначальным условиям нашей программы (сотрудничества с МВФ. – Ред.) мы вообще не должны были вводить никаких административных ограничений, сдерживающих покупку валюты, и по текущим операциям, и по капитальным. А сделали мы это после согласования с МВФ и в результате активных обсуждений. Напомню: МВФ является лучшей в мире организацией в смысле наличия богатого опыта по выводу разных стран из кризиса. Поэтому МВФ прекрасно понимает, что происходит в Украине в 2014 году, и что на данном этапе мы вынуждены вводить определенные ограничения. Так что в МВФ нам даже могут подсказывать, какие ограничения эффективнее для решения тех или иных задач, исходя из их обширного опыта.

Д: Как МВФ оценивает действия НБУ в части банковского надзора?

АП: У нас нет практически расхождений относительно наших действий по регулированию банковской системы. Понятно, что методика раннего реагирования, методика разрешения проблемных ситуаций в банках, процедура вывода банков с рынка Фондом гарантирования – все это требует корректировки в условиях кризиса. И все это мы и с МВФ, и с Мировым банком, и с другими консультантами сейчас обсуждаем. И планируем подать в новую Раду свой антикризисный пакет законопроектов, который, кроме всего прочего, позволит упростить процесс слияния и поглощения банков, изменит налогообложение с целью очистки банковских балансов.

Д: У Нацбанка есть какие-то намерения по сокращению количества банков? По поводу концентрации банковской системы?

АП: У нас нет фиксированного плана по выводу банков с рынка до конца года или на какой-то период. Но точно есть намерение планомерно выводить с рынка неплатежеспособные банки.

Д: То есть банк останется на рынке вне зависимости от его размеров при условии, что у него все хорошо с нормативами?

АП: Если все хорошо с достаточностью капитала и ликвидностью, если банк выдерживает нормативы и инструкции НБУ, если у него четко выстроена служба финансового мониторинга, которая останавливает любые противоправные деяния, он сможет и дальше работать на рынке.

Но так получается, что в ряде банков определенное время ситуация ухудшается без особых перспектив (докапитализации, например. – Ред.). И очевидно, они будут выведены с рынка. Помимо этого, я ожидаю серию слияний как некую антикризисную меру, именно для этого мы подаем в Раду пакет законопроектов об упрощении процедуры слияния-поглощения. Да, украинские банки не любят слияния, но это неизбежный процесс.

Д: Что это за планы по усилению ограничений на расчеты наличными – суммой в размере 15 минимальных зарплат? Говорят, НБУ активно поддерживает эту странную в нашей ситуации идею – при имеющихся проблемах с банковской ликвидностью, при ограничениях на пользование теми же картами и т. п.?

АП: Это будет делаться и в действительности правильно. Это есть во всех развитых странах, я вот четыре года жил в Голландии и никогда в банкомате больше тысячи евро не мог снять. Я считаю, что эти ограничения целесообразны при имеющемся уровне тенизации нашей экономики.

Д: В последние дни своей работы предыдущая Рада приняла закон о противодействии отмыванию «грязных» денег, в связи с ним будут какие-то нововведения?

АП: В том законе есть целый ряд хороших нововведений, которые нами же и предложены. Одно из них – мы получим возможность еще проще выводить с рынка банки, которые занимаются отмыванием денег. Просто будем забирать лицензию, чтобы ни у кого невзначай не возникало желания эти банки купить.

О валюте и курсах

Д: После введения ограничений на покупку валюты физлицами возник черный рынок – что с ним делать? Что делать со множественностью курсов?

АП: У нас нет на сегодняшний день множественных курсов, есть курс Нацбанка. Да, образовался курс так называемого черного рынка. Во всех ситуациях, когда есть административные ограничения и достаточно фиксированный курс, неизбежно возникает черный рынок. Обвинять Нацбанк в том, что он его стимулирует тем, что он вынужденно принимает меры и пытается стабилизировать валюту, – не совсем корректно. После всех криков о том, что нельзя купить доллары или евро, люди вдруг выясняют, что купить на самом деле можно. И сейчас курс черного рынка начал снижаться, постепенно приближаясь к тому показателю, что в банках. Это, безусловно, не происходит само по себе:, Нацбанк не просто зафиксировал курс, он проводил валютные интервенции. Каждую неделю по две: одна – для подкрепления касс, другая – под заявки клиентов. Мы надеемся, что если продолжим это еще несколько недель, погасим ажиотаж, а спекулятивная составляющая снизится до разумного минимума.

Д: А экспортеры уже начали продавать валюту, ведь ее предложение практически отсутствует?

АП: Начали. У них же нет другого выхода, вы можете держать выручку какое-то время, но потом она накапливается, и вы нуждаетесь в продаже, так как для бизнеса нужна гривна. Особенно на аграриях это чувствуется, начинаются поступления валюты от экспорта нового урожая. Ну а импорт мы, к сожалению, ограничили вынужденно. Некоторый импорт отпал из-за ограничений, что-то было отсеяно из-за жесткого контроля контрактов. В общем, комплекс рыночных и административных мер позволяет нам постепенно сбалансировать рынок.

Д: Вот плачутся нефтетрейдеры по поводу сложностей при оплате импортного горючего – насколько справедливо?

АП: Как я уже говорил, есть административные ограничения, к сожалению, и мы ими не гордимся.

Мы постараемся отменить эти два ограничения в ближайшее время (без поставки товара в Украину и «длинные» контракты), в настоящее время согласовываем это решение с МВФ. Остальные ограничения отменим, когда нам покажется, что ситуация уже достаточно стабилизировалась.

Все хотят стабильной валюты, и чтобы все было свободно, но в воюющей стране, где экономика падает, так не бывает, чтобы и одно, и другое: нам нужно идти на какие-то ограничения. Поэтому если общество сказало – мы хотим стабильной валюты, значит придется временно потерпеть некоторые неудобства. Когда стабилизируется ситуация на востоке страны, успокоится народ, выборы пройдут (беседа состоялась до 26.10. – Ред.), тогда все войдет в нормальное русло.