В начале марта Министр социальной политики Украины Павел Розенко сделал неоднозначное заявление о том, что ставка единого соцвзноса может быть снова пересмотрена. Причем, в сторону повышения. Но о каком поднятии ЕСВ может идти речь, если мы отработали по новому Налоговому кодексу только январь и февраль? Эти реляции вносят сумятицу, неграмотны и некорректны. И как раз поэтому многие субъекты хозяйственной деятельности не увеличили фонд заработной платы, не перешли с «серой» на «белую», так как боятся очередной порции непредсказуемых и нелогичных изменений. Но неужели чиновникам не понятно, что такие угрозы попросту демотивируют бизнес и не стимулируют его к тому, чтобы выходить из тени?

Да и в любом случае, каким бы ни был результат, прежнюю ставку возвращать нельзя. Поскольку это поставит крест на пенсионной реформе и на либерализации всей налоговой системы в принципе. Более того, когда велись разговоры о новой налоговой политике, все понимали, что ни «обеления», ни расширения базы налогообложения в ближайшее время быть попросту не может. Даже по самым оптимистическим прогнозам мы можем рассчитывать на увеличение доходов бюджета только в 3–4-м квартале 2016 года, не раньше.

Об эффекте от снижения ставки ЕСВ судить еще очень рано. Бюджет ощутит детенизацию не раньше 3–4-го квартала 2016 года

К тому же, в процессе обсуждения концепции налоговой реформы не раз звучала инициатива о внесении нормы, которая установила бы мораторий на изменения в Налоговый кодекс примерно на два года. В противном случае у налогоплательщиков всегда будут резонные сомнения – работать прозрачно или по старым схемам.

Вполне логично, что любая либерализация, которая предлагалась, но при этом не укладывалась в мировоззрение многих министров, по-прежнему не находит среди них поддержки. И как же тогда не назвать повышение ставки ЕСВ в качестве аргумента? Ведь Пенсионный фонд, действительно, банкрот. Но только не по причине смягчения ставки единого соцвзноса, а в связи с тем, что не предложена концепция реформирования этой системы. Она себя давно изжила.

При этом, моя точка зрения на реформу пенсионной системы с позицией Павла Розенко не сходится давно. Но я ни разу не услышала от него глобального видения дальнейшей стратегии. Вместо этого выдвигаются абсолютно нежизнеспособные идеи, где пытаются обязательства каждого физлица по уплате НДФЛ и ЕСВ заменить каким-то новым налогом. А на днях вообще появился законопроект, в котором единый фермерский налог предусматривает также уплату (отдельно) ЕСВ с НДФЛ.

Почему-то никто не задумывается о том, что чем больше будет заявлений в стиле Розенко, тем меньше шансы, что мы ощутим эффект от снижения ставки ЕСВ в принципе. Необходима внятная позиция в отношении пенсионной и налоговой реформ.

И теперь я отчетливо понимаю, что налоговую реформу, предлагаемую законопроектом № 3357, надо было принимать еще в 2015 году. Я очень жалею, что у меня не было возможности до последнего и настойчиво просить МВФ согласовать именно ту модель реформирования украинской налоговой системы, которую инициировали депутаты вместе с бизнесом. Ведь уже очевидно, что разрыва по дефициту госбюджета (в размере 150–200 млрд грн – Прим. ред.), которым нас пугали, не было бы («Деньги» прогнозировали профицит, что и наблюдается сейчас. – Ред.).

Тем не менее, авторский коллектив законопроекта № 3357 продолжает работать и уточняет доработанный вариант документа, поскольку часть его разделов были учтены в тех изменениях в НКУ, которые Верховная Рада приняла в конце 2015 года, а часть проекта требовала пересмотра с учетом замечаний и предложений, которые звучали в ходе его обсуждения. Поэтому уже в ближайшем будущем мы намерены подать уточненную концепцию либеральной налоговой реформы, и продолжим настаивать именно на ней.

Год мы уже потеряли. Больше времени у нас нет.