Как Вы считаете, банковский кризис в Украине уже закончился или возможна новая «просадка»?
Можно точно сказать, что мы прошли дно, зафиксировались, но вверх еще не двигались. Я допускаю усугубление ситуации для отдельных групп банков. На данный момент уже не вываливаются в большом количестве новые «проблемные» заемщики. Объем «проблемной» задолженности стоит на приблизительно одинаковом уровне. Говорить о реальном уменьшении этого объема я бы не стал. В некоторых банках происходит процесс перевода так называемых «токсичных» активов на баланс связанных структур либо коллекторских компаний. Это делается, чтобы уменьшить затраты по формированию резервов.
Для тех банков, которые имеют определенный запас прочности, – это в первую очередь банки с иностранным капиталом и госбанки – перспектива выхода из кризисного состояния светлее. Если говорить о средних банках с украинским капиталом, то они находятся в худшем конкурентном положении. Ведь у них тоже есть «токсичные» активы, а притока свежих ресурсов нет. Но нужно отрабатывать потери от «токсичных» активов. Вот здесь возникает вопрос об их дальнейшей судьбе.
Означает ли это, что украинский банковский сектор уплотнится? 170 банков – это много для такой страны, как Украина?
Кому-то постоянно кажется, что в Украине слишком много банков. Но из своего опыта работы, как регулятором (Вадим Пушкарев в 2003–2005 годах возглавлял департамент банковского надзора в НБУ. – Ред.), так и банкиром, могу сказать, что для страны с населением в 44 млн 168–170 действующих банков – это немного. К примеру, в России с ее 140 млн населения работает около тысячи банков. В той же Германии тысячи банков. Я бы не говорил, что 170 банков – это много.
При этом хочу заметить, что во время кризиса не обанкротился ни один маленький банк. Банкротились, прежде всего, банки из первой двадцатки, они сыпались как грибы. Маленькие, которые идут в самом конце списка, наоборот, за время кризиса обросли клиентами. Потому что в маленьком банке отношение к клиентам индивидуальное. В крупном банке невозможно добиться такого качества обслуживания, как в маленьком, приватном, локальном банке. Потому что там с клиентом работает непосредственно председатель и топ-менеджмент. Он ближе к клиенту, он видит потребности клиента. Маленькие банки имеют целый ряд преимуществ для клиента.
Да, сейчас идет волна, что нужно поднять объем капитала, завинтить гайки, уменьшить количество банков. Но мое мнение – это должен регулировать рынок. У нас и так достаточно жесткие требования к банкам – по капиталу, по нормативам. Но если эти финучреждения выполняют свои функции, платят налоги в бюджет, то почему не дать им шанс? Как по мне, то пусть бы банков было еще больше.
Что Вы можете сказать о ходе оздоровления банков, насколько результативен процесс?
Поглощение «проблемных» банков государством – это популистская, притянутая за уши мера, которая вогнала бюджет в долги. И создала порочную практику. Сейчас мы имеем три новых государственных банка. Они глубоко больны, состояние их сейчас еще хуже, чем до покупки. На них были потрачены колоссальные деньги. При этом там осталось огромное число вкладчиков, на которые надо будет потратить еще такие же колоссальные суммы.
Капитал реально наращивали только банки первой десятки. Все остальные банки нарастили капитал в лучшем случае путем операций с ценными бумагами. Они его «надули», формально выполнив требования НБУ, МВФ и Мирового Банка. Поскольку Национальный Банк в этом случае действовал с очень предвзятой позиции. Он выжимал из банков с иностранным капиталом реальное увеличение капитала путем проведения разного рода стресс-тестов. С одной целью – привлечь ресурсы в валюте от крупных игроков.
В последнее время банки массово уменьшают ставки по депозитам. Означает ли это, что вскоре и кредиты подешевеют?
Безусловно, кредиты под влиянием снижения депозитных ставок будут дешеветь. Но не так пропорционально, как это кажется. Существует жесткая практика резервирования. Чтобы выдать кредит, банку необходимо сформировать адекватный ему резерв (от 10% до 100% суммы кредита). Эти средства тоже стоят денег. Таким образом, маржа банка между стоимостью ссуженных средств и привлеченных уменьшается. То есть банк не может снизить кредитную ставку пропорционально депозитной.
А говорит ли снижение депозитных ставок об избыточной ликвидности банковской системы?
Говорить о гривневой переликвидности не приходится. Сегодня есть переликвидность короткой гривни, но кредитовать в ней нельзя. Сформировалась она от того, что население снова ринулось нести деньги в банки. Пока, правда, люди боятся размещать средства на год и более. Но процесс пошел. Поэтому можно ожидать, что вскоре население начнет размещать средства на более длительные сроки.
С другой стороны, сейчас можно говорить о колоссальной переликвидости в «длинном» долларе. Девать этот доллар сегодня нам некуда. Очень надеюсь на то, что вскоре будет принят закон, разрешающий кредитовать бизнес в иностранной валюте. Естественно, ставки будут значительно ниже, чем в гривнях, примерно наполовину.
Можно ли рассчитывать, что после принятия такого закона возобновится и кредитование населения в иностранной валюте?
Я бы не стал так говорить. Поскольку обожглись и банки, и население. И обожглись даже не столько в смысле реальной потери платежеспособности, сколько в образе поведения заемщиков. Когда началась вакханалия обвинения банков во всех грехах, многие ведь просто решили: «Зачем платить кредит, если можно не платить?». Хотя, если честно, большинство из тех, кто брал кредиты в долларах, прекрасно понимали составляющую валютного риска.
Если не валютные кредиты, то за счет чего можно удешевить кредиты для населения, в частности, ипотеку?
Да, на данный момент ставки по ипотеке очень высоки. Но сейчас максимально негативный момент. С удешевлением ресурсов ставки кредитования будут падать. Но проблема ипотечного кредитования вовсе не в цене. Ипотека не будет развиваться до тех пор, пока не будут отменены определенные законодательные нормы, которые ущемляют права кредитора. Украинские законы очень жестко защищают права заемщиков. Я не знаю ни одного примера, когда банк сумел выселить кого-то из квартиры. И хотя конфискация залога не выгодна ни банку, ни заемщику, я думаю, такая мера пресечения должна быть. Потому что если человек будет понимать, что он может лишиться жилья в случае невыполнения обязательств, то будет более ответственно относиться к вопросу получения такого кредита. Ведь большинство квартир, которые находятся в ипотеке, это не малосемейки, это не маленькие квартиры, это квартиры по 100 м2 и более.
Какой вид кредитов, по Вашим наблюдениям, самый рискованный?
Самое недисциплинированное у нас – население. Лучше всего выплачивают займы крупные компании, дорожат репутацией. Из кредитов физлицам хуже всего возвратность по потребительским кредитам, дальше идет ипотека, потом автокредиты. Поэтому не могу сказать, что мы с огромным желанием откроем кредитование населения.
В каком соотношении валют Вы бы советовали держать сбережения?
Я с такой долей сарказма отношусь к подобного рода рекомендациям, которые дают некоторые наши мужи... Те, кто знают, в каком соотношении держать средства, – не дают такие комментарии. В любом случае, яйца нужно раскладывать по разным корзинам.
ВТБ Банк
Банк входит в десятку крупнейших украинских банков по классификации Нацбанка. На 01.04.2010, по данным НБУ, объем собственного капитала составлял 2,3 млрд грн ($290 млн).
99,9% акций банка принадлежат второму по величине российскому банку – ОАО Банк ВТБ. Главным акционером российского Банка ВТБ с долей в 85,5% является правительство Российской Федерации. Объем собственного капитала Банка ВТБ (РФ) на 01.04.2010 составлял 555 млрд рублей ($18,3 млрд). Банк ВТБ (РФ) по итогам 2009 года занял 83 место в ежегодном рейтинге 500 наиболее значимых мировых банковских брендов, по версии консалтинговой компании Brand Finance и журнала The Banker.
