- Дмитрий Анатольевич, как Вы оцениваете механизмы, заложенные правительством в законопроекте 7455, по внедрению в стране второго и третьего уровней пенсионной системы?

- Должен сказать, что в документе мало кардинально нового. Большинство позиций сохранились еще с того времени, когда финансовые институты второго и третьего уровня пенсионной системы, допущенные до государственного накопительного пенсионного страхования, были определены в 2003 году в законе «Об общеобязательном государственном пенсионном страховании». То есть мы сохраняем модель, которая в свое время так и не заработала. Но при этом никто не может гарантировать, что она будет эффективной. Мы все равно делаем упор на государственный накопительный фонд, который администрирует Пенсионный фонд Украины. Таким образом, мы пока не допускаем мысли, что общегосударственная пенсионная система может войти из под контроля и рамок приоритетов существующего механизма солидарной пенсионной системы. Совет фонда формируется так же как Совет НБУ, системой органов госвласти, администрирует накопительный фонд ПФУ. И ведь наверняка к управлению активами будут допущены лишь избранные компании, причем условия избрания будут весьма «оригинальными». Предложенная формула перечисления взносов – самая мягкая из возможных. То есть с момента внедрения накопительной системы – после того, как ПФ станет бездефицитным – мы в первый год будем перечислять на собственные счета сначала 2%, потом 3% и так далее до 7%. Возможно, стоило бы делать это решительнее.

- Какие гарантии сохранности сбережений?

- С одной стороны, система как будто в обозримом периоде стабильна. То есть мы запускаем в нее людей с 35 лет, которые как минимум лет 20 не будут претендовать на то, чтобы забрать оттуда деньги. Да, из этой системы можно сбежать с этими накоплениями, но не далеко. Через два года после начала работы накопительного фонда предлагается предоставить возможность гражданам переходить в негосударственные фонды. Но до этого у нас будет существовать общегосударственный инвестиционный мешок. И как будут распоряжаться этими деньгами – непонятно. Условия инвестирования по сравнению с 2003 годом ужесточены незначительно. К остальным ограничениям добавился запрет на вложение более 40% активов в ипотечные бумаги резидентов. А граничный объем инвестирования в облигации резидентов и вовсе предлагают повысить с 20% до 40%.

Проблема же заключается в том, что наше государство пытается регулировать и нормировать систему обслуживания пенсионных денег (администратора, хранителя, компании по управлению активами, биржам, рейтинговым агентствам), но категорически не прилагает никаких усилий для увеличения ответственности тех, кто является конечным получателем денег – эмитентов. Того, кто берет деньги, боимся тронуть. Но ведь те, кто через себя деньги пропускал – не несут ответственности, например, за доходность. В фонд вы просто положили деньги. Фонд сам их не использует. Хранитель – просто хранит. Норма, которая написана в законопроекте, что хранителем НПФ может быть только банк первой группы – абсурдна. Он сегодня первой группы, а завтра – второй. И какой бы не был этот банк, он не может использовать пенсионные деньги в своих целях. То же самое – уставной капитал для КУА, которые будут управлять пенсионными деньгами второго уровня пенсионной системы. Записано, что он должен быть в два раза больше, чем минимальный. Но извините, КУА и так не несет ответственности за доход от активов. И что будет уставный фонд 7 млн., что 15 млн. грн. – это несопоставимо с цифрами накоплений, которыми они управляют.

- Почему это важно?

- Давайте посмотрим на банковский сектор. Банкиры только и говорят, что о повышении ответственности заемщиков, усилении гарантий, увеличении обеспечения, введении дополнительных поручительств, залогов и так далее по отношению ко всем, кто хочет взять у них хоть копейку. А вот почему-то в инвестиционной среде, на фондовом рынке к тому, кто берет деньги взаймы, так не относятся. Да, эмитентов «дергают» на этапе регистрации ценных бумаг. Но дальнейшее выполнение им своих обязательств вроде бы как за пределами госрегулирования, то есть они не несут за невыполнение обязательств никакой ответственности. Но ведь эти эмитенты – такие же заемщики!

Очевидно, что нужно не пенсионный фонды и обслуживающие их финансовые учреждения постоянно «зажимать» ограничениями по объемам вложений. А ввести, например, требование об обязательной гарантии третьих лиц, банковской гарантии, обязательном залоге имущества по долговым бумагам, в которые инвестируют пенсионные фонды, поставить пенсионные фонды в первые ряды кредиторов в случае удовлетворения требований по санации и банкротству эмитента. Если же это акции – то только те, у которых есть маркет-мейкер на бирже. Значит, есть финучреждение, которому эмитент вынужден платить за то, что оно обеспечит ежедневную покупку-продажу, если сами акции не настолько привлекательны что бы иметь стабильную рыночную ликвидность. То есть хочешь - не хочешь, а ликвидность бумаг обеспечивается. И чтобы при инвестировании пенсионных средств в акции, например договор эмитента с маркет-мейкером по таким бумагам не истекал еще как минимум год после заключения сделки.

- Какие инструменты защиты можно использовать, например, для ОВГЗ?

- Это вполне могут быть целевые пенсионные облигации с доходом «инфляция плюс», защищенным от инфляции, с дополнительными гарантиями возврата средств. Возможно даже подкрепленные золотовалютными запасами государства. При этом для избежания спекуляций целесообразно было бы ограничить обращение таких «пенсионных ОВГЗ» только субъектами пенсионной системы – пенсионными фондами всех уровней, а так же страховиками и банками, в рамках инвестирования привлеченных ими пенсионных активов. А ликвидность таких бумаг мог бы поддерживать НБУ. Из рисков, которые могут возникнуть по пенсионным инвестициям в ОВГЗ на момент погашения облигаций может произойти одно из двух – либо принудительная их конверсия, либо дефолт. Государство, планомерно управляющее финансами, на дефолт не пойдет. Потому что есть еще целый ряд долговых обязательств этого государства, размещенные, в том числе среди иностранных кредиторов, которые тут же начнут продавать такие обязательства и снижать кредитный рейтинг нашего государства. По сути, этот механизм – это формирует не только правовые и экономические, но и политические гарантии сохранности средств, вложенных в пенсионные ОВГЗ.

- Почему авторы документа на это не пошли?

- Видимо, никто не хочет брать на себя жесткие финансовые обязательства. Собрать деньги подконтрольно – это нормально для государства. А взять на себя финансовые обязательства, как эмитент или регулятор – не хотят. Если мы вмешиваемся в работу местной власти, заставляя усилить гарантии по муниципальным облигациям – это будет расценено как нарушение самостоятельности системы местного самоуправления. Если будем ограничивать возможности корпоративных эмитентов – вмешаемся в деятельность крупных финансово промышленных групп. Для них это новые рамки, ужесточение, которого тоже никто не любит. Будущие пенсионеры это вряд ли сразу оценят, а отношения с бизнесом и местными элитами будет испорчено.

- Какие риски существуют при передаче накопленных средств страховой компании, когда наступит срок выплаты пенсии?

- Для тех, кто сам укажет, в какую компанию перечислять деньги – проблем быть не должно. Однако есть целый пласт участников накопительного фонда, которые не будут этого делать. Опыт Казахстана показывает: люди настолько мало думают о пенсии, что категория «спящих участников» может достигать не тысяч, а миллионов людей. В законопроекте прописано: в таком случае накопительный фонд сам принимает решение, в какую страховую компанию перевести средства. И тут возникает понятие средних показателей страховой компании, по которым будут отбираться кандидаты, и сомнительные методики определения таких компаний. То есть вместо того, чтобы усилить гарантии получения средств, мы включаем сомнительные механизмы управления ними.

- Насколько реально может увеличиться пенсия?

- Допустим, что доход будет хотя бы приближен к уровню инфляции. То есть около 8% в ближайшие годы. Но ведь мы помним, что при этом солидарная система не отмирает – работодатели будут продолжать пока перечислять туда за нас минимум 25% заработка. Думаю, что в итоге полутора десятка лет работы системы соотношение сохранится до 30/70, максимум до 40/60 в пользу пенсии из солидарной системы. Большего соотношения пока закладывать нельзя, потому что нет гарантий доходности других инструментов, кроме гособлигаций. Кроме того, нет абсолютной уверенности, что мировая финансовая система в краткосрочной перспективе окончательно выйдет на восходящий тренд. Последствия кризиса еще проявляются в очень даже благополучных по нашим меркам странах. Но если кому-то удастся получить дополнительный доход кроме сохранения покупательной способности денег – это будет очень большой плюс. Однако, по моему мнению, сделать это можно только при условии повышенной ответственности. Накопительный фонд – это большие деньги. За право получить такие деньги на внутреннем рынке эмитенту нужно не то, что хорошо заплатить – надо взять на себя серьезные обязательства, и, что важно, выполнить их.