Чем живет сегодня Европа? Как меняются ее геополитические интересы? Каково распределение сил? Возможен ли серьезный кризис Евросоюза и какая роль в нем России?
Эти вопросы разбирала во время лекции Хелен Хоштария, сооснователь Ассоциации наблюдения за реформами GRASS
Я неслучайно выбрала тему Европы. Считаю, что для стран, которые зависят от ситуации в Европе с точки зрения безопасности и экономики, важно держать руку на пульсе. Нам в принципе хорошо было бы знать, куда идет Европа, не драматизировать новые явления, понимать, в чем состоят проблемы, и осознавать, как это повлияет на такие конкретные вещи, как ратифицированное соглашение, либерализация виз и другие.
В первую очередь это процесс, который мы можем назвать радикализацией и общества, и политических кругов. Он обладает сильным кризисным потенциалом и может повлиять на нас напрямую.
Радикализм как тенденция
Очень конкретный пример - референдум в Голландии по поводу официального соглашения. На мой взгляд, он не имеет ничего общего с Украиной. Это как раз проявление тех вопросительных знаков, которые появились в обществе в отношении европейской интеграции, ее углубления и расширения. Я читала записи дискуссий на эту тему. Там никто не говорит, что Украина не выполнила каких-то условий или Украина нам не нравится. В основном идет такая дискуссия: нужно в принципе прекратить расширение, потому что своих проблем в Голландии и так достаточно.
С одной стороны, сейчас очень часто драматизируют ситуацию: все, Европа заканчивается, не будет Евросоюза, фашисты возвращаются и так далее. С другой - недооценивают, в том числе в самой Европе.
Основная проблема состоит в том, что центристские партии особо не вступают в дискуссии, не реагируют на те фундаментальные вызовы, с которыми связано появление радикальных партий. Другая проблема - очень часто причины этих радикальных взглядов рассматривают поверхностно и связывают с Сирией или с экономическим кризисом. А проблема на самом деле намного глубже. Тут есть целый комплекс социально-культурных, экономических, институциональных проблем.
О спикере: Хелен Хоштария - в прошлом координатор по международным отношениям в Министерстве внутренних дел Грузии, впоследствии - руководитель Департамента международных отношений (2004), заместитель начальника Департамента по интеграции в НАТО и международных отношений в Министерстве обороны Грузии (2004), глава евроатлантического департамента (2004-2006), первый заместитель государственного министра по европейской и евроатлантической интеграции (2007); соучредитель GRASS (Georgia’s Reforms Associates), менеджер по развитию факультета, библиотеки и издательства Свободного университета (Тбилиси, 2012), лектор Школы государственного управления CAPS.
Основные проблемы Европы
Проблема первая. Укрепление радикальных сил. Радикальные партии появились давно - еще в конце 1980-х. Тогда они достигли определенного успеха в Австрии, попали в парламент. Но опасения, что они набирают обороты, появились в последние годы. Сегодня говорят, что Марин Ле Пен - серьезный кандидат на пост президента на выборах во Франции.
Опасность даже не в том, что эти партии могут прийти к власти, а в следующих фактах.
- Радикальные партии смогли демаргинализироваться. Даже заявления отца Марин Ле Пен и его политический дискурс были маргинальным явлением, которое не воспринимали всерьез. Оно не влияло на политический процесс. Сегодня это не так. Сегодня радикальные партии стали фактором политической жизни в Европе.
- Институционализация радикальных партий. Они во многих государствах уже смогли победить в местных выборах или стать членами парламента. Они формально участвуют в политическом процессе и смогли создать фракцию в Европарламенте.
- Новая тактика. Радикалы очень сильно изменили тактику. Они взяли нишу, сильно отличающуюся от той, которую держали националистические партии до этого. Они перестали быть деструктивными, не идут против системы, участвуют в политическом процессе. Более того, один из лозунгов радикальных партий сейчас - защита демократии. Они не утверждают, что демократия - это плохо, не призывают рушить систему, не отказываются от либерализма. Наоборот, говорят: на самом деле, вся бюрократия, Евросоюз, коррупция, все политики из центристских партий отошли от цели демократии и не заслуживают быть частью этой политической системы. Мы готовы защитить демократию. Такая трансформация стала заметна в последнее время. Сейчас Марин Ле Пен и радикалы других государств - в Германии, Австрии - пытаются акцентировать внимание на других вопросах. Они нашли то, что действительно волнует население. Другое дело, какие решения они предлагают.
На каких же основных вопросах они сосредотачиваются? Первое, конечно, на поверхности: радикальные партии выступают против миграционных волн. Миграция не появилась только сейчас и не связана исключительно с сирийским кризисом. Ситуация с Сирией взорвала уже существующую опасную почву, которая формировалась в течение десяти лет.
Основные акценты радикальных партий: негативное отношение к миграции, Евросоюз они противопоставляют национальной идентичности (мы теряем суверенитет, свою уникальность) и используют социально-экономический кризис. Они показывают связь всех этих факторов: экономические и социальные проблемы, с одной стороны, связаны с притоком мигрантов, с другой - с плохими экономическими и социальными программами партий main stream.
Проблема вторая. Вопрос миграции. Миграционные волны в Европе начались после Второй мировой войны и имели совершенно разный контекст.
Первая волна - в 1950-1960-х годах. Это была рабочая миграция. Ее воспринимали как положительный фактор. В Европу ехала дешевая рабочая сила. Мигранты из Португалии, Южной Европы, Турции переезжали в Германию. Надо учитывать период: после войны государства начинают выполнять социальные программы. Растут пенсии, появляется универсальная система здравоохранения, страхование и так далее. Заметен экономический рост, одними из факторов которого были именно приток мигрантов и дешевая рабочая сила. Мигранты приезжали в таком возрасте, что они больше вкладывали, чем брали от государства. Пенсия и образование им были не нужны, возраст рабочий. И психологически, и с точки зрения общественного мнения, и экономически их приток считался фактором развития. Есть фотографии того периода, как мигрантов встречают с цветами и плакатами "Добро пожаловать!"
Вторая волна - поток деколонизации. Это 1960-е годы, когда поднялась волна левых движений, борьба за права человека, солидарность, помощь нуждающимся. Если говорить в целом, деколонизация имела одну главную особенность. Это "имперский комплекс", основной посыл которого: "Мы их порабощали, а сейчас должны их принять, заботиться о них, потому что люди этого заслуживают". Мигрантов принимали со всеми правами, очень позитивно. И сейчас, когда какая-то пожилая француженка с собачкой оглядывается на араба с вопросом "Разве это француз?", она не различает, приехал он тогда, когда его сюда звали, или вчера из Сирии. Сегодняшнее отношение обобщается на все предыдущие волны.
Третья волна. В 1970-е годы постепенно начинается экономический кризис, возникают вопросы, сколько государство может тратить на социальные нужды. Интересно, что тогдашний экономический кризис не вызвал негативного отношения к мигрантам. Говорю это потому, что сегодня существует экономическое клише: они отнимают у нас рабочие места, деньги, которые должны идти мне на пенсию. Проводилось несколько исследований на эту тему, и вывод один: сам по себе экономический кризис не вызывает негативного отношения к мигрантам, это клише создают манипуляции со стороны медиа и политических партий. Позже их очень сложно свернуть, они продолжают углубляться.
Четвертая волна началась в 1990-х и была связана, с одной стороны, с нами, украинцами и грузинами, которые ехали в Европу в поисках лучшей жизни, с другой - с Балканской войной.
Пятая волна была уже из постсоветского пространства. Кстати, украинцы занимают сейчас четвертое место по количеству мигрантов в Европу.
Миграционная политика
Помимо самих волн я хочу обсудить политику, связанную с мигрантами.
Первый момент - последствие либерализации Европы. В 1960-х годах появляются новые подходы и институциональные решения. Кто решает - давать ли гражданство, или какие распространять блага и права на мигрантов? Изначально это были конкретные государства. В то время постепенно формируется международное право, в том числе международное право по социальным правам и правам человека, которое ограничивает государства в своих решениях. Например, если человек бежит из своей страны, потому что ему угрожает политическая расправа, ему нельзя отказывать.
Те же грузины, которые ехали в Европу, фальсифицировали документы, подтверждая, что их могут арестовать или убить в Грузии. К представителям государств, которые классифицировались как такие, где может возникать опасность политических преследований, относились лояльно, выдавали определенные права проще, чем другим. Это был правовой зазор, в который можно было влезть, и многие действительно так и делали.
Вторая характеристика - культурный момент. В Германии не сажают за кражи, и на этом вырос некий бизнес, который до сих пор существует. Люди крадут колбасу в магазинах и перепродают ее другим. Это очень симптоматично, правовое сознание тех людей, которые приезжают в Европу, часто совсем другое. Мигранты получают социальные блага, но не являются частью правовой культуры новой страны.
Третий момент появился позже - Евросоюз. С созданием Евросоюза в 1990-х годах эксклюзив выдавать права частично перешел к нему. К 2000-м уже полностью. Это связано с созданием Шенгена и тем, что процедуры, подходы и правила составляет Брюссель.
Например, Евросоюз принял обязательную регуляцию о праве на воссоединение семей. Это не государственное решение, а предписание Брюсселя. Это сформировало негатив по отношению к ЕС. Помимо клише, что страны теряют свою идентичность из-за него, формируется другой посыл: кто будет жить в вашей стране, решаете уже не вы.
Культурный аспект
В 1960-х годах под влиянием левых движений появляется идея мультикультурализма. Это подход, который подразумевает не только то, что мигранты имеют право приехать в страну, но и то, что они должны иметь право сохранить свою идентичность. Людям создавали отдельные кварталы, условия обособленной жизни, чтобы они сохранили свою самобытность. При этом государства, которые были склонны к ассимиляции, сильно критиковались левыми движениями. Сегодня, по словам Ангелы Меркель, "мультикультурализм потерпел крах". Эта формула интеграции должна была быть другой. По сути, эти люди вообще не живут в стране, они живут в подобии своей страны. По опросам, от 55 до 77% населения считают, что мигранты живут отдельно и не являются частью их общества. Это культурно обособленная группа в государстве. Такой подход ведет к вопросу национализма, который долгое время был табуирован, а сейчас эти табу начинают нарушать правые националистические движения.
Вопрос необходимости распространения на мигрантов прав государственного благосостояния поднимается в 1960-х, в 1990-х формализуется. То есть на каком этапе человек, который приехал, может начать пользоваться социальными благами? С 1970-х добавилась общечеловеческая проблема: люди не должны умирать с голоду, нельзя распространять блага только после того, как они получат гражданство. Если человек только приехал и умирает от болезни, ему нужно дать медицинское обслуживание. В 1990-х годах Евросоюз принимает регуляцию, которая диктует, что определенные минимальные права, а значит, затраты на социальные нужды, государства должны брать на себя.
Социально-экономический вопрос
По опросам, от 50 до 70% населения Европы считают, что мигранты являются экономическим бременем. Одно опасение - они забирают наши рабочие места. При этом в реальности в большинстве случаев негативного экономического влияния нет. Есть ситуации, когда возрастает конкуренция, но в основном и по демографии, и по навыкам, которыми обладают приезжие, такая тенденция не наблюдается.
Другое опасение - я плачу, а он пользуется. Оно возникает на фоне того, что каждую осень французские фермеры выходят на протесты, требуя новых субсидий. Бюджетные затраты стали проблематичными. Не хватает денег на социальные нужды, и радикальные партии объясняют это тем, что приехало много мигрантов. Реальная картина другая. Государственные социальные гарантии изначально находятся в кризисе. Они подразумевают истощение ресурсов. Если нет экономического развития, бюджет не может заполняться. Как только деньги тратятся на социальные нужды, начинают расти налоги. Это давит на экономику, и экономическое развитие замедляется. По сути, таковы разные "экономические педали", которые периодически надо плавно регулировать. Замедление экономического развития требует сокращения социальных затрат, чтобы снизить налоги и дать стимул к экономическому росту. Но, конечно, это непопулярные действия и политические силы боятся их применять.
Например, во Франции машинистам платят большую пенсию из-за того, что они во время Второй мировой войны работали с углем. Сейчас все автоматизировано, и люди не работают с вредными материалами. Однако до сих пор ни одно правительство не решилось снять эту пенсию.
Кризис государственного благосостояния гораздо больше связан с внутренним системным кризисом, чем непосредственно с мигрантами, но на фоне манипуляций такое клише уже сложилось.
Кроме того, все затраты в государстве с социальными трудностями связаны с коррупцией. Например, в Греции есть дополнительные пенсии для слепых. Когда грекам выдавали очередной транш, были условия, что они должны бороться с коррупцией и тратой лишних денег. Аудит поехал на остров, где зарегистрировано 99% слепых. Конечно, оказалось, что все это только на бумаге.
Страх
Обострение происходит после 11 сентября 2001 года. Помимо всех культурных и социально-экономических проблем появляется страх, что переводит проблему на эмоциональный уровень. Терроризм связан с мусульманским миром. Что бы ни говорили после террористических актов, что экстремизм и терроризм - не сугубо мусульманское явление, конечно, у всех это увязано напрямую. Появилось ожидание, сложившееся отношение. Журналисты проводили такой эксперимент: человек мусульманской внешности ставит сумку в людном месте и идет дальше. При этом люди вокруг моментально разбегаются. Если это делает высокий блондин европейской наружности - ничего не происходит.
Волна шестая. Сегодняшняя. Самая последняя волна, которая наложилась на все факторы, - Сирийский кризис. Ее масштаб велик: из 22 миллионов жителей 12 миллионов остались без места проживания. Это потенциальные беженцы, которые передвигаются внутри страны. 5 миллионов - уже беженцы за границами. Из них 2 миллиона - в Турции, Иордании, Ливии и около 1 миллиона - в Европе.
Если посмотреть на общие цифры, количество мигрантов возросло втрое за последний год. Проблема еще и в том, что эта миграция исходит из центра терроризма. Беженцы - это люди из эпицентра ISIS. И различить в этом потоке, кто связан с ISIS, а кто - нет, конечно невозможно.
Дополнительные факторы, влияющие на Европу
1. Дискредитация центристских партий. Как вы помните начало мигрантского кризиса? Для большинства это фото маленького мертвого мальчика, вызывающее ужас. При этом Европа - либеральные государства, которые не могут сказать, что им плевать на такие вещи. Добавить к этому все предыдущие проблемы - и внутри Европы происходит серьезный конфликт, требующий действий. Люди необязательно приветствуют и принимают все решения, которые предлагают радикальные партии. Но центристские партии ничего не предлагают. На самом деле популярность радикальных партий связана с дискредитацией main stream. В Британии социалистические партии в полном кризисе. В Германии радикальные партии уже на третьем месте. И связано это с дискредитацией Меркель, которая сказала: "Мы принимаем мигрантов". Во всех странах основная причина - недоверие к лидирующим партиям.
2. Общая фрустрация политического процесса. За последние 10 лет участие избирателей в выборах снизилась на 10%. В Европейский парламент в 2014 году - 42%, это рекорд самого низкого участия. Во Франции на местных выборах цифра доходит до 55%. Как проходили последние местные выборы Марин Ле Пен? В первом туре она вышла на первое место и взяла пять регионов. А во втором она потеряла все. При этом во втором туре участие избирателей повысилось примерно на 10%. Произошла мобилизация в момент столкновения людей с реальной ситуацией, когда Марин Ле Пен выигрывает выборы. Второе, что произошло, - социалисты и консерваторы консолидировались, договорились не бороться в регионах. Ресурс того, как победить националистов, - в подобной консолидации. Если центристские партии предложат системное решение социально-экономических проблем, накопленных в Европе, ситуация стабилизируется. Потенциал этого существует, но фон, который создан, очень благоприятен для радикализма.
3. Российский фактор. Я очень не люблю теории заговора, но российский фактор сейчас наблюдается в трех проявлениях. Первое - прямое финансирование. Марин Ле Пен официально заявляла о финансовой поддержке российскими компаниями. Есть предположения, что Россия подпитывает и другие партии. Второе проявление - пропаганда. Сегодня в Германии на любом канале основная тема - то, что Россия, с одной стороны, бомбит Сирию, откуда потом идут мигрантские волны в Европу, с другой - пропагандой дает хорошую пищу радикальным партиям и дискредитирует Европейский Союз. Если взглянуть на месседжи радикалов, то Трамп, Ле Пен и практически все остальные поддерживают Россию.
Главные опасности
Проблемы накоплены. Они начались давно, и потенциал кризиса сейчас очень сильный. Это уже достаточно большой снежный ком. Приходу фашизма предшествовал поток геополитических и экономических проблем. Сегодня накопленные трудности тоже могут "взорваться". Скандинавам удалось избежать подобного нагромождения. В начале 1990-х, когда они поняли, что экономическое развитие замедляется, в том числе из-за социальных расходов, они провели реформы. Остальные европейские страны в тяжелой ситуации. Чем дальше, тем сложнее будет устранить эти проблемы. Решения, которые предлагают радикальные партии, - выгнать мигрантов, распустить Евросоюз, изменить экономическую систему и поддерживать связи с Россией. Это достаточно опасные идеи для всех. Я считаю, что сильно драматизировать все же не стоит, потому что выход из ситуации и потенциал для этого выхода существует.
Поводы для оптимизма
Мой оптимизм основывается на многих вещах. В случае с Марин Ле Пен, консолидация происходит, если на кону близкая опасность. Радикальные течения популярны только за счет непопулярности других партий. Очевидно, что main stream партиям придется пересмотреть определенные подходы. Есть ли признаки такого пересмотра? Мало. В разных странах по-разному. В Германии Меркель все же популярна, ее позиции сильны.
Еще важно, что в Евросоюзе меняется понимание внешних факторов. После начала войны в Украине произошло "отрезвление Европы". В ЕС и НАТО созданы специальные отделы антипропаганды. На это идет финансирование. Санкции против России не прекращаются, частично появляется понимание того, что внутри надо менять подходы, приходит осознание провала социально-экономических реформ. Это та почва, на которой могут появиться новые лидеры с выигрышными системными решениями.
Встречу организовала Школа государственного управления CAPS, она проходила в креативном пространстве Часопыс.
Подписывайтесь на аккаунт Самообразование на ЛІГА.net в Facebook: все самые интересные события и материалы о саморазвитии в одной ленте.
