Корреспондент: Полуоппозиционер. Интервью с Алексеем Кудриным

Еще год назад этот человек, беседующий с Корреспондентом водной из комнат Ливадийского дворца, вполне мог появиться в Ялте не в качествечастного лица, а как один из высших чиновников Кремля. Алексей Кудрин 11 летруководил минфином Российской Федерации, из которых четыре года совмещал этудолжность с постом замглавы правительства, будучи правой рукой премьераВладимира Путина.

Карьера блестящего финансиста, которого ряд западныхпрофильных СМИ относили к лучшим специалистам Европы, уже в прошлом: в сентябре2011-го из-за конфликта с президентом РФ Дмитрием Медведевым Кудрина сняли споста главы минфина. В итоге Кремль потерял опытного министра и приобрелподкованного в экономических вопросах критика. Бывший зам Путина даже сталучастником прошлогодних массовых протестов в Москве. В российской столице,правда, многие считают, что Кудрин может быть скоро призван обратно под знаменаКремля, сменив самого Медведева на посту премьер-министра.

О том, как далеко он готов зайти в своей оппозиционнойдеятельности, зачем Москве и Киеву нужен Таможенный союз, о дружбе с Путиным ивлиянии дела Pussy Riot на инвестиционную привлекательность России Кудринрассказал в эксклюзивном интервью Корреспонденту.

- Как вы оцениваетеработу нынешнего российского правительства?

- Это слабое правительство. Несмотря на то что там естьминистры-профессионалы, общей организации и политической воли правительству нехватает.

- В чем или в компроблема? В премьере Медведеве?

- В первую очередь.

- Какие реформы сейчас нужно в первую очередь проводить вРоссии?

- На первом месте - установить правила игры. Бизнес иобщество не чувствуют, что есть четкие правила - будь то в политике, будь то вэкономике, в работе государственных органов, в их отношении к бизнесу, в ихотношении к запросам людей. Здесь нет правил, и их не соблюдают в полной мере.Есть некие декларирования, но качество исполнения очень низкое, оно, ксожалению, не улучшилось. Эта проблема возникла не с этим правительствомМедведева, нет. Эта проблема возникла, когда Медведев был президентом, а Путин- премьером. Она, возможно, возникла и раньше, но более остро почувствовалась впоследние два-три года.

- Так вы сейчас в оппозиции?

- Это не оппозиция в полном смысле слова, но, поскольку яоппонирую власти, можно и так сказать.

- Тогда объясните, вы оппозиция кому - правительству,парламенту, президенту или режиму?

- Нет, я в данном случае оппонирую по ключевым вопросамполитической и экономической системы. Если говорить о политике - это вопроспрозрачных, честных выборов, соответствующей избирательной системы,реагирования на те недостатки, которые возникли [в ходе последних выборов],равенства прав политических партий и их общий доступ к СМИ. Вот в этом смысле.К сожалению, у нас [пропрезидентская партия] Единая Россия все-таки пытаетсяусилить свой монополизм. Второе - это экономическая система: непроведениеопределенных реформ или постоянное отклонение от этих реформ, принятие каких-тоиндивидуальных решений, которые идут вразрез с некими правилами, - то, что мыназываем ручным управлением. Все это не создает прогнозируемости и перспективдля бизнеса.

- Недавно вы заявили, что нужно создать новую партиюсторонников рыночной экономики. Готовы ее возглавить?

- Сейчас рано об этом говорить. Сама платформа этой партии,ее ключевые границы, идеи этой платформы - они еще не сформированы.

- В чем главная проблема нынешней российской оппозиции?

- Проблема в том, что власть ее зажимает, не дает равногоположения. И в этом смысле ей приходится прилагать неимоверные усилия, чтобыбыть услышанной. А поскольку идет преследование и в какой-то степениограничение действий оппозиции, то часть оппозиции (не вся) становится болеерадикальной. Радикализация осуществляется по вине власти.

- Как вы относитесь кроссийскому радикальному оппозиционеру и юристу Алексею Навальному?

- Безусловно, какие-то его лозунги абсолютно естественны, ноего общая платформа неизвестна и непонятна. Некоторые шаги я не могу поддержать- те, которые связаны на митингах с неким неповиновением, что ли, к чему он,бывает, призывает. Это провоцирует ситуацию.

- Вы поддерживаете личные отношения с Путиным?

- Мы встречаемся. Не так часто.

- Говорите о политике?

- Да, конечно.

- Если Путин предложит вам возглавить правительство, высогласитесь?

- Я на этот вопрос не отвечаю и не комментирую его.(Улыбается.)

- Приговор участницам панкгруппы Pussy Riot как-то отразилсяна инвестпривлекательности страны?

- Да, это отразилось. С Pussy Riot проблема не в том, что кто-тоза, а кто-то против них, это ложная дилемма. Проблема в том, как проходил суд,как прошла процедура. Арест, содержание и как прошел суд - это выявилонесовершенство судебной системы. Этот прецедент показывает, что с точки зренияинвестклимата не всегда можно ожидать справедливого или адекватного решения.Сами Pussy Riot ни в коем случае не заслуживают никакого одобрения илиморальной защиты. Но с точки зрения юридической и правовой все должнопроисходить, кого бы это ни касалось, в рамках закона. Здесь явно были нарушеныпроцедуры. Все обвинение строилось на очень сомнительном заключении, котороеапеллировало к каким-то церковным устоям. Это, конечно, не может быть длясовременного общества нормальным. Вот это настораживает.

- Россия присоединилась к ВТО, участвует в Таможенном союзе(ТС). Насколько все это успешно, как отразилось на российской экономике?

- ВТО - необходимое решение для России, это повышает еевовлеченность в мировую экономику и в четкие правила мировой торговли. Безэтого сегодня нельзя. Это может создать сложности в каких-то отдельных отрасляхс очень низкой производительностью труда, с патриархальным производством, нооттягивать было нельзя. Вообще Россия прошла десять золотых лет, очень успешныхдля всех отраслей. Но есть и некие иждивенческие настроения в некоторыхотраслях. Ждать, что их перестроит государство, было бы неправильно. Я знаю,что даже в сельском хозяйстве сегодня есть успешные предприятия, которые небоятся ВТО.

Таможенный союз - нормальный. Моя критика этого союза иногдазаключалась в том, что сначала надо было вступить в ВТО, а потом в ТС, но мыкак-то умудрились это пройти, и теперь моих критических замечаний меньше. Разнам удалось создать ТС, а после этого вступить в ВТО (пусть мы и потеряли двагода), то сейчас можно сказать, что эти вопросы урегулированы. Понятно, что вТС еще нужно достроить систему, чтобы она соответствовала ВТО, но это всеосуществляется. Проблема может возникнуть, если Россия не будет соблюдатьправила ВТО. Такие опасения имеются, судя по решениям, которые принимаютсяправительством в последние месяцы.

- А зачем Украине ТС?

- Это стратегический вопрос для Украины. И здесь дело не втом, чтобы быть ближе к европейским ценностям или к российским ценностям. Ядумаю, это важный вопрос, потому что, конечно, союз определяет некийполитический вектор. Но скорее это вопрос ближайших 20 лет: где искать своеблагосостояние? Мы знаем, что ряд восточноевропейских стран, вступив в ЕС,потеряли больше, чем приобрели. Может, они приобщились к некой политическойкультуре, и, возможно, им это нравится. Но, тем не менее, экономически онипотеряли серьезно. Вопрос: готовы ли украинцы платить меньшим уровнем жизни заприобщение к определенной политической культуре? Может быть, потом когда-то это[вступление в ЕС] даст более позитивный результат, но экономически сейчас, такуж получается, с Россией больше можно успеть сделать. Работая на российскомрынке и ориентируясь на российский рынок, продукция Украины и возможности,которые сегодня в Украине могут возникнуть, - они будут больше востребованы всилу кооперационных связей, исторических традиций.

***

Этот материал опубликован в №37 журнала Корреспондент от 21 сентября 2012 года. Перепечатка публикаций журнала Корреспондент в полном объеме запрещена. С правилами использования материалов журнала Корреспондент,опубликованных на сайте Корреспондент.net, можно ознакомиться здесь.