Когда мы говорим о том, что есть какие-то проблемы с трудоустройством молодых специалистов, как сообщает журнал «Деньги», www.dengi.ua, то на самом деле не отдаем себе отчета, а в чем же, собственно, заключается проблема? Мы переносим свой собственный жизненный опыт на молодежь. Но они-то переживают опыт совсем другой. Мир сейчас меняется настолько быстро, что мы не успеваем даже осознать, как стремительно это происходит. Наш опыт диктует простую схему: молодой специалист заканчивает учебу (получает багаж знаний на всю жизнь), затем идет работать по полученной специальности, развивается и строит карьеру в этом направлении. Так было всегда. Нам кажется, что в этой схеме ничего не поменялось, ну разве что пару тренингов надо будет пройти… Но сегодня больше не существует «багажа знаний». Вернее, он есть (его же дают вузы), но он быстро превращается в балласт. К моменту, когда выпускнику вуза доверят провести, к примеру, первую самостоятельную рекламную кампанию, все то, чему его учили 10 лет назад, будет безнадежно устаревшим.
И сегодняшние сложности с трудоустройством выпускников – инстинктивная реакция бизнеса на изменения. С одной стороны, высшее образование по-прежнему воспринимается как некая абстрактная самостоятельная ценность (и даже в объявлении о найме секретаря высшее образование указывают как необходимое требование). А с другой – высшее образование для бизнеса сегодня превращается не более чем в доказательство способности учиться и целеустремленности. И только!
Также инстинктивно реагируют на изменения и сами молодые люди. Выбирая вуз, они не выбирают профессию на всю жизнь, они просто идут получать высшее образование там, куда могут поступить. Но в какой-то момент происходит метаморфоза сознания: «Образование получено – давайте мне теперь работу по специальности!».
У меня есть родственник, недавний выпускник по специальности «бухгалтерский учет и аудит», я разговаривал с ним сразу после выпуска. На мой вопрос, какую работу он хочет, прозвучал стандартный ответ: «Работу по специальности, пускай пока с небольшой зарплатой, но с перспективой карьерного роста, ну, и дальнейшего возрастания доходов». Тогда я задал вопрос, на который мой собеседник не смог ответить: «А ты сразу мечтал стать бухгалтером или в процессе учебы так цифры полюбил?».
А вот другой пример. Недавно разговаривал с одним другом. Его дочка сейчас заканчивает школу в Германии. Ее отец спрашивает: «Кем хочешь быть? Куда собираешься поступать?». Он ожидал типичного «нашего» ответа: юристом, экономистом, маркетологом, а ребенок сказал: «Я химию люблю. Я буду поступать в пищевые технологии, потому что мне очень интересно, как вот это преобразовывается в одно или другое». А «наш» папа совершенно «по-нашему» удивился: «Деточка, ты же не будешь этим денег зарабатывать на жизнь», – и язык прикусил, понимая, что смысл-то не в этом. Что она там с этой специальностью с голоду не умрет. У нее нет стремления зарабатывать большущие деньги, и после вуза она хочет заниматься тем, что ей нравится. Много ли у нас таких молодых людей, которые выбирают вуз, который нравится, чтобы учиться тому, чем хочется заниматься всю свою жизнь? Понятно, экономика у нас не та, химией как наукой не проживешь… Но хоть какая-то связь между тем, чем жить, и от чего удовольствие получать, должна все-таки быть. И потом, любой руководитель на интервью почувствует вот это внутреннее безразличие к профессии.
Те, кто не понимает, что на смену концепции «багажа знаний на всю жизнь» приходит концепция «пожизненного обучения», так и будут ждать «работы по специальности с достойным вознаграждением и перспективами карьерного роста». А вот те, кто осознает изменения, изменит себя: получит базовые знания и пойдет работать по призванию, оттачивая и совершенствуя их каждый день. И за такие головы будут сражаться работодатели.
