Валерия Гонтарева в интервью ЛІГА.net рассказала о судебных разбирательствах с олигархами, национализации ПриватБанка, запоздалом выводе с рынка Платинум Банка, скандальных записях разговоров ее заместителя по надзору Екатерины Рожковой и многом другом.
Она начинает разговор в хорошем расположении духа. Ее непросто перебить, а тем более переубедить в чем-либо. Гонтарева уверена, что стратегических ошибок Нацбанк в ее каденцию не допускал. “Мы единственный госорган, который провел полноценные реформы“, - без капли сомнения утверждает глава НБУ. Хотя вопросов к многим решениям Нацбанка много, полутора часов беседы не хватает, чтобы задать все.
- Олег Бахматюк обвинил вас в попытках уничтожить его бизнес. Согласны с такой формулировкой?
- Национальный банк - регулятор банковского рынка. Никакого отношения к бизнесу Бахматюка и рынку сельского хозяйства он не имеет. Если вы помните, в июне 2015 года парламент принял закон об ответственности акционеров и менеджмента банка за доведение финучреждений до банкротства. Это было одним из требований МВФ. Согласно этому закону, собственник банка должен возвращать долги, а если нет денег, то отдать свои залоги и не оспаривать их в судах.
Если будет доказано доведение банка до банкротства, собственник и менеджмент должны понести уголовную ответственность. Да, у нас в стране можно переводить в политическую плоскость любые отношения с официальными органами, но с Национальным банком это никому не удастся. НБУ не участвует в политике. Перевести все в плоскость “если я не хочу платить долги, значит, кто-то хочет мой бизнес“ не получится.
- Собственно, Бахматюк признает, что должен государству 20 млрд грн. Это вся сумма?
- Начнем с истории банков Бахматюка. Эти финучреждения уже почти два года как выведены с рынка: сначала ушел VAB, потом Финансовая инициатива. За это время VAB не погасил практически ничего. Нацбанку - точно ни копейки. Фонду гарантирования вкладов от Финансовой инициативы “перепала“ лишь небольшая часть процентов по кредитам. Более того, бизнесы Бахматюка еще и госбанкам не возвращают кредиты. А если к этому добавить еще и его долги иностранным кредиторам, от общей суммы волосы встанут дыбом.
Фонд гарантирования выплатил вкладчикам VAB Банка 6,64 млрд грн, а Финансовой инициативы - 3,7 млрд грн. В общем - 10,4 млрд грн. Но еще почти 5 млрд грн потеряли вкладчики, чьи депозиты не попали под действие закона о гарантировании вкладов (суммы свыше 200 000 грн. - Ред.). 2,2 млрд грн в банках Бахматюка лишились клиенты-юрлица, которым ФГВФЛ еще ничего не выплачивал, ведь для бизнеса гарантирование не предусмотрено.
Долг Бахматюка по кредитам рефинансирования НБУ составляет 10,9 млрд грн. Как была эта сумма два года назад, так она никуда и не делась. Не выплатил ни копейки и с нами судится. При этом на сумму 8,5 млрд грн у нас есть его персональная гарантия, личное поручительство. Человек в здравом уме поручился всем своим имуществом - не только Укрлендфармингом, но и своим домом, машиной, часами...
- Он утверждает, что пытался реструктуризовать свои долги.
- Не пытался. У нас нет от него ни одного официального предложения.
- И прошлой осенью вы его не получали?
- Он только рассказывает об этом. Но даже если так, то Национальный банк не занимается реструктуризацией выданного рефинанса. У нас законодательства для этого нет. Ни в одной стране мира центральный банк не занимается реструктуризацией кредитов.
Все наши кредиты рефинансирования “уходили“ в Фонд гарантирования. Пока в банке находится временная администрация, рефинанс можно погашать. И во время ликвидации тоже можно погашать. Но он ничего не погасил. Бахматюк в своем интервью сам признает, что его задолженность перед банками и иностранными инвесторами превышает стоимость компании. А если у вас долгов больше, чем активов, то вы кто? Банкрот! Нашему рынку надо научиться употреблять это слово.
НБУ обязан по закону взимать залоги и выставлять их на открытые торги. Точно так же действует и Фонд гарантирования. Но, чтобы взимать залоги, они должны в реальности существовать. Практически вся задолженность Бахматюка по рефинансированию зарезервирована в НБУ, так как залоги или низкого качества, или просто отсутствуют.
Например, VAB Банк перед введением временной администрации вывел из-под залогов НБУ 3,4 млрд грн за счет “схлопывания“ активов (взаимозачет кредитов и депозитов связанных лиц. - Ред.). Правоохранительные органы об этом проинформированы. Под невозврат рефинанса этих двух банков Нацбанк создал резервы на сумму 9,36 млрд грн. А что это означает? То, что НБУ списал в балансе эти деньги, они не попали в нашу прибыль и мы не можем перечислить их государству.
- Каков уровень инсайдерских кредитов в VAB и Финансовой инициативе?
- Задолженность Бахматюка по связанным кредитам составляет 28,2 млрд грн. В VAB таких кредитов было 70%, в Финансовой инициативе - 96%. Это не только займы Укрлендфармингу: там же огромное количество компаний, связанных с акционером.
- У Бахматюка есть долги перед госбанками. Насколько большие?
- У него была задолженность в 5,3 млрд грн перед госбанками. Но на днях мы сверяли цифры и увидели, что с учетом процентов и пени она выросла уже до 6,2 млрд грн. Эти долги в основном не обслуживаются. Кредиты тоже не обслуживаются, платится лишь часть процентов на нерыночных условиях.
Так называемая реструктуризация его займов в госбанках обошлась последним приблизительно в 3 млрд грн сформированных резервов. То есть государство должно внести в капитал этих банков эти 3 млрд за счет наших налогоплательщиков (1 февраля Кабмин принял решение о докапитализации Ощадбанка и Укрэксимбанка на 6,5 млрд грн. - Ред.).
- Бахматюк говорит, что VAB обанкротился, потому что он его покупал уже проблемным.
- Когда он VAB купил в 2011-м, то за период с 2011 по 2013 год депозитный портфель банка увеличился на 11,4 млрд грн. Все деньги, полученные от населения, вкладывались в связанные компании. Кредитный портфель за это время увеличился на 13,4 млрд грн. То есть он купил небольшой банк, сделал из него большой, а деньги вложил в свой бизнес. Понятно, что в то время Нацбанк не особо следил за банками, но факт остается фактом: глобальные проблемы Бахматюк создал сам.
- Этот вариант никогда не рассматривался. В 2014 году мы подавали в экспертно-аналитический совет по вопросам участия государства в капитализации банков при Кабмине предложение о национализации только Дельта Банка (собственником был Николай Лагун. - Ред.), где практически не было кредитов связанных лиц. Дельта был системным банком, в нем находилось 5% депозитов населения. Но Минфин нас тогда не поддержал. Национализация VAB никогда не рассматривалась, он не подпадал под критерии системного банка.
- В 2014-м он рассчитывал, что VAB спасут путем частичной национализации.
- Этот вариант никогда не рассматривался. В 2014 году мы подавали в экспертно-аналитический совет по вопросам участия государства в капитализации банков при Кабмине предложение о национализации только Дельта Банка (собственником был Николай Лагун. - Ред.), где практически не было кредитов связанных лиц. Дельта был системным банком, в нем находилось 5% депозитов населения. Но Минфин нас тогда не поддержал. Национализация VAB никогда не рассматривалась, он не подпадал под критерии системного банка.
- Что произошло с облигациями госзайма в портфеле Финансовой инициативы? Бахматюк говорит, что вы дисконтировали их стоимость, усугубив проблемы банка.
- Кредит рефинансирования, выданный под залог этих бумаг, был просрочен с ноября 2014 года, а банк выводили в Фонд гарантирования в июне 2015-го. То есть дефолт наступил гораздо раньше. Нацбанк принял решение об обращении взыскания на портфель ОВГЗ после признания банка неплатежеспособным. НБУ обязан забирать залоги по рыночной стоимости. На тот момент ключевая ставка НБУ была на уровне 30%, а доходность на рынке ОВГЗ - 23%. Никакой дыры в балансе банка мы не создавали.
СВЯЗАННЫЕ ОДНОЙ ЦЕЛЬЮ
- В последнее время вы не часто вспоминаете о долгах других олигархов. В опале только Бахматюк?
- Нет, просто Бахматюк - это вопиющий кейс, когда ничего не обслуживается и не платится. У него было два банка, поэтому сумма выданных НБУ кредитов и выплаты ФГВФЛ такие огромные. Например, задолженность Надра Банка перед НБУ даже больше - 12 млрд грн. Но у Надра по Фонду гарантирования выплаты меньше, потому что портфель депозитов физлиц был не такой большой.
- А как же экс-владельцы Дельта Банка Николай Лагун и Надра Банка Дмитрий Фирташ? Многие вам личные гарантии давали.
- Лагун персональную гарантию не давал, он получал рефинанс под залог бумаг Государственного ипотечного учреждения с госгарантией. Для чего нужна персональная гарантия? Она повышает стоимость залога. Но в связи с наличием госгарантии максимально возможная оценка залога получалась автоматически. Так что такой персональной гарантии, как у Жеваго, Климова, Бахматюка и Коломойского, у Лагуна больше не было. По кредитам Дельты на 8,6 млрд грн, которые были выданы до июня 2014 года, в залоге имущество как банка, так и имущественных поручителей, с которыми мы судимся.
- Но личные гарантии олигархов вам особо помогли?
- Мы судимся по всем делам. Раз уж затронули Лагуна, давайте проясним. После признания неплатежеспособным сумма выплат физлицам Дельта Банка через Фонд гарантирования составила 16 млрд грн, а задолженность перед НБУ по кредитам рефинансирования - 9,3 млрд грн. Часть задолженности погашена ФГВФЛ и НБУ, примерно 5,3 млрд грн, потому что был заложен портфель потребительских кредитов.
Но в Дельте были другие проблемы. Одна из операций вообще должна войти в историю мирового мошенничества. 31 декабря 2014 года мы установили, что корсчет в размере $227 млн, который банк показывал у себя как актив, никогда не существовал. То есть банку не хватало капитала и он с помощью технических проводок запутывал нас. Но в итоге не дожил даже до стресс-теста. Была еще одна любопытная проводка. Банк выдал 4,5 млрд грн фиктивных кредитов частным лицам через одно отделение банка. 63 000 людей “получили“ кредиты, даже не узнав об этом. А сам банк эти деньги просто обналичил и вывел.
- Долги народного депутата и экс-владельца Имэксбанка Леонида Климова тоже не удалось вернуть?
- Задолженность Имэксбанка перед НБУ 3,4 млрд, Фонд гарантирования выплатил его вкладчикам 4,16 млрд грн. За мою каденцию мы выдали банку только 350 млн грн на перекрытие оттока депозитов в суммах, которые гарантируются государством. Выдали под качественные залоги и персональное поручительство Климова, но пока взыскать их не получается. У нас с Климовым два судебных процесса, судимся по его личным гарантиям.
- Вам вообще звонят из Администрации президента по поводу выведения банков с рынка?
- Поначалу как минимум кто-то интересовался. Сейчас не звонят, хотя иногда даже хочется, чтобы позвонили.
- А Бахматюк говорил нам, что Петр Порошенко поддерживает его в конфликте с НБУ, и что вы даже втроем общались в кабинете президента.
- Бахматюку нужно перестать жить в эпоху 90-х и понять, что у нас есть независимый Национальный банк и верховенство права.
- Так все-таки этот разговор в кабинете президента с вашим участием был?
- Бахматюк неоднократно приходил в Администрацию президента с кем-то разговаривать. И неоднократно у нас были общие встречи с НБУ и ФГВФЛ. Но надо понимать, что помочь банкроту может только согласованная позиция комитета кредиторов, а не президент или премьер.
- Хорошо. Чем от Бахматюка отличается Борис Кауфман, чей Платинум Банк вы недавно также признали неплатежеспособным?
Кауфман ушел в Фонд гарантирования 10 января 2017 года, а Бахматюк - в начале 2015 года.
- Так в этом и вопрос. Почему Платинум Банку дали так много времени, хотя он более года считался на рынке безнадежным?
- Платинум проходил диагностическое обследование в первой половине 2016 года, так как этот банк не из первой двадцатки. В июне 2016 года мы утвердили необходимый объем докапитализации. Если бы акционер не вносил капитал, то банк не дожил бы даже до стресс-теста. Вы знаете хоть об одном задержанном платеже в этом банке?
- Конечно. Депозит МТС на 250 млн грн.
- Этот депозит даже мы не можем заставить платить, так как есть решение суда о необходимости его “реструктуризации“. Нацбанк не считает это решение правильным, но, увы, такие у нас суды. В график по рекапитализации банка мы вносили погашение обязательств как перед госкомпаниями, так и по депозиту МТС, поскольку считали, что это необходимо сделать. Если вы видели, еще в прошлом году Платинум показывал в своей финансовой отчетности отрицательный капитал.
А почему так? Чтобы инвесторов пугать? Нет, это Нацбанк заставил его показывать. А если вас интересует, как он выжил в 2016 году, то это произошло за счет поддержки акционеров. Они влили в банк 1 млрд грн., снизили задолженность перед НБУ с 600 до 247 млн грн. Дальше, как и все банки второй двадцатки, банк проверялся на достижение нулевого капитала на 1 января 2017 года. Когда банк на отчетную дату не выполнил этот норматив, мы его вывели с рынка.
- Это абсурд. Банк привлекает депозиты под 27% и не возвращает крупный депозит, а вы не можете вывести его с рынка своевременно?
- По закону мы должны и у Бахматюка все деньги забрать, но решениями судов он взял и заблокировал ликвидацию Финансовой инициативы. Вы же не можете судебные решения не исполнять. У Платинума было решение суда по МТС. Но мы отнесли банк в категорию проблемных и установили им ограничение по привлечению новых депозитов.
- И их депозитный портфель прирастал выше среднего по рынку.
- Не было реального прироста. В 2016-м портфель рос за счет курсовой переоценки и процентов, которые начисляются, но не платятся. Более того, задолженность перед госкомпаниями Платинум сокращал по графику. Правда под конец они перестали это делать, видимо, зная, что не выполнят требования по капиталу.
- По слухам, в Платинуме зависли большие суммы средств госпредприятий Мининфраструктуры. Это правда?
- Да, там были средства госпредприятий - суммарно около 500 млн грн. Даже перед самым банкротством туда заходили государственные деньги, хотя мы запретили привлекать их.
- Экс-владелец обанкротившегося банка Михайловский Виктор Полищук говорил, что Нацбанк хотел объединить Платинум с его финучреждением. Действительно велись такие переговоры?
- Это нонсенс, мы же профессиональные банкиры. Если вы возьмете два банка с дырками в капитале и объедините, то что вы получите: двойную дыру или дыру в квадрате? Полная ерунда. Я понимаю, что Полищук хочет что-то придумать, но я не знаю, когда и где он встречался с Кауфманом и встречался ли вообще. Может и встречался - мне об этом неизвестно. Кауфмана и Полищука я видела раза два в жизни.
Никаких документов о том, что Полищук продал банк Кауфману, Нацбанк тоже не получал. Более того, уже после выведения банка с рынка нам пришло письмо, в котором Полищук сообщил, что собирается продать Михайловский неизвестным физическим лицам - “футбольной команде“ из 11 человек. И даже там фамилии Кауфмана не было.
- Один из громких скандалов прошлого года - выложенные в интернет записи разговоров вашего заместителя по банковскому надзору Екатерины Рожковой с руководителями банков, в том числе Платинума и с российским капиталом. Не находите в них ничего криминального?
- Когда они появились, я лично даже не стала их слушать. Не привыкла подслушивать и подглядывать. Но в связи с тем что их крутили везде - по телевидению, на канале 1+1, - мне все-таки пришлось послушать.
Скажу так: если кто-то сильно захочет манипулировать записями ваших разговоров, то он это сделает. Я слушала разговор Рожковой с Зинковым. Звучал он приблизительно так: “Так что с нашим портфелем?“ Ответ: “Приносите, будем смотреть“. Это разговор о реструктуризации портфеля связанных лиц Платинум Банка. Обычный рабочий разговор.
- И никакой коррупции?
- Это обычные разговоры, как со всеми банками. Надо подготовить портфель, нужна реструктуризация. Вам же не показали, с кем еще Рожкова вела такие разговоры. Вам показали только банки Платинум, Михайловский. Если вы достанете мои разговоры с Коломойским, разрешаю их распечатать. Хотя он обычно не телефоном пользовался, а мессенджерами - WhatsApp и Viber. Послушали бы, как мы его заставляли реструктуризировать кредиты.
И кто все это делал? Кто каждый день это все разгонял? Вы знаете журналистов, которые любят в Facebook писать. Теперь я гордо могу сказать, кто вел проект национализации ПриватБанка. Его вела Катерина Рожкова. Вел бы его Сологуб (замглавы НБУ Дмитрий Сологуб. - Ред.), вы бы послушали рабочие разговоры Сологуба.
- Как эти записи попали в интернет? Спецслужбы организовали прослушку?
- Нет, это технические возможности некоторых олигархов. Мы считаем, что это криминал. Рожкова писала заявление в правоохранительные органы.
ВСЕЛЕННАЯ КОЛОМОЙСКОГО
- Давайте перейдем к ПриватБанку. Когда впервые начались разговоры о его национализации?
- Вы их слушали в прямом эфире последние два года. Когда мне задавали вопрос о Привате, в том числе на многочисленных пресс-конференциях и интервью, я каждый раз отвечала, что если не будет выполнена программа докапитализации, он подлежит национализации.
- А если бы национализацию провели раньше, она бы обошлась государству дешевле?
- Вопрос так не ставится. У нас же не было задачи национализировать ПриватБанк. У нас была цель расчистить и докапитализировать банковскую систему. Нацбанк запустил четкий процесс, расписанный по датам: asset quality review первой двадцатки, стресс-тест первой двадцатки, затем проверка связанных лиц первой двадцатки и т.д.
- Давайте переформулирую вопрос. Пока вы только говорили о национализации, собственники ПриватБанка выводили деньги?
- Чтобы утверждать , что в этот период имел место вывод денег акционерами, нужен forensic audit. У ПриватБанка были проблемы плохого качества активов, отсутствия залогов и cash flow (движения средств. - Ред.) для обслуживания этих кредитов. Кредитный портфель, несмотря на все запреты НБУ, продолжал увеличиваться, мы называли это “расширяющаяся вселенная“.
То, что у нас на момент вывода банка был недостаток капитала 146 млрд, а на момент стресс-теста 113 млрд грн, не говорит о том, что они что-то выводили в это время. Они, например, могли просто не обслуживать ранее выданные кредиты, а перекредитовывать их на новые с учетом начисленных процентов.
- Какой круг лиц реально принимал решение о национализации Привата?
- Решение о неплатежеспособности принял Нацбанк. Но вопрос обсуждался на заседаниях СНБО, а затем Кабмина в то самое воскресенье. Акционеры банка на них не присутствовали. Но у нас с ними была еще до этого встреча, на которой они передали гарантийное письмо, что будут реструктуризировать свои кредиты.
- “Президент мне по поводу Привата не звонит, он мне как-то вообще не звонит“ - это ваши слова из одного интервью полугодичной давности. А как сейчас - часто общаетесь с Петром Порошенко?
- Продолжается безобразие (улыбается). Если не считать поездки в Давос, то в последнее время встречались с Порошенко на заседаниях СНБО и Совета реформ. Но он мне не звонит и не спрашивает ни о Привате, ни о других банках.
- Говорят, Владимир Гройсман выступал против национализации ПриватБанка.
- Я бы не сказала, что Гройсман был против. Он просто хотел глубже разобраться в этой теме, потому что проблемы ПриватБанка возникли очень давно, к возможной национализации мы еще с прошлым правительством готовились. В июне 2015 года были приняты дополнения в Закон “О системе гарантирования вкладов“ (пункт 41.1. - Ред.), которые прописывали процедуру национализации системного банка. Конвертация средств связанных лиц и bail-in евробондов проводились в рамках этого документа.
В начале февраля 2016-го акционеры ПриватБанка подписали программу докапитализации. Нам предоставили гарантийные письма, график погашения инсайдерских кредитов. Мы работали с Приватом, как и со всеми остальными банками. Но мы понимали, что они могут не выполнить все требования, и уже тогда начали готовиться к возможной национализации. Новое правительство появилось только в апреле 2016 года.
- Какую линию поведения сейчас избрали Игорь Коломойский и Геннадий Боголюбов? Погашают свои кредиты, или уже перестали платить по ним?
- Мы еще не видели программу реструктуризации кредитов, но они дали гарантийное письмо, у них есть 6 месяцев.
- Какую ответственность они должны понести?
- У нас для Коломойского, Жеваго, Бахматюка один и тот же закон. Или вы думаете, что ответственность для маленьких и больших олигархов должна быть разная? Если не реструктуризируют портфель, должны ответить за доведение банка до банкротства.
- Вы реально верите, что Коломойский погасит 97% кредитного портфеля, выданного на свои же компании?
- 97% корпоративного портфеля. Там есть еще 25 млрд грн кредитов физлицам и МСБ, которые им не нужно реструктуризировать.
- Не суть. Будет второй Бахматюк.
- Так у нас сейчас 85 банков - это второй Бахматюк. Одного Игоря Дорошенко (экс-главу правления банка Михайловский. - Ред.) посадили - и то уже выпустили. А мы уже начали радоваться, что сейчас к нему в камеру еще Полищука подсадят. Это все вопиющие кейсы, что говорить о других?
- Какие залоги получил НБУ по кредитам рефинансирования ПриватБанку, кроме Буковеля?
- Там много залогов, есть реальные предприятия, но их названия мы не комментируем. Из 19 млрд кредитов рефинансирования на момент вывода банка в ФГВФЛ просрочены были 14 млрд. Практически на все есть персональные гарантии Коломойского, поэтому мы будем следить, как он реструктуризирует свои кредиты.
- Правда, что в ходе списания депозитов связанных лиц и bail-in $200 млн потеряли братья Суркисы?
- Правда, что Суркисы попали в список связанных лиц. Суммы не комментируем.
- А кто еще из партнеров Коломойского?
- Все связанные лица.
- Так кто это?
- Это целый большой лист. В статье 52 Закона “О банках и банковской деятельности“ точно расписано, кто признается связанным лицом.
Деньги Cargill в ПриватБанке тоже списали?
- По Каргиллу bail-in никто не делал. Их деньги висели на одном из счетов до выяснения, но их уже вернули.
- Когда вообще реально продать ПриватБанк частному инвестору?
- Мы обсуждали этот вопрос с министром финансов Александром Данилюком. Сначала должна быть принята стратегия управления госбанками. Старая стратегия, которую мы писали еще с Натальей Яресько (предшественницей Данилюка. - Ред.), после национализации ПриватБанка устарела. Сейчас государство контролирует 50% банковского рынка.
После того как будет принята общая стратегия госбанков, новый менеджмент ПриватБанка разработает свой план действий. Там собралась очень сильная команда в набсовете - представители от государства, ЕБРР, Всемирного банка. Нет сомнений, что они подготовят качественную программу. На сегодняшний день у ПриватБанка хороший баланс. Некачественный кредитный портфель полностью зарезервирован.
Если экс-акционеры реструктуризируют его, то нынешний уровень капитала будет даже избыточным, и деньги будут возвращаться государству. Банк реально продать с хорошим для государства мультипликатором, но, возможно, на это придется потратить 3-4 года. ЕБРР уже пригласили участвовать в капитале. Верю, там будет success story (история со счастливым концом. - Ред.).
- Балансы других госбанков вас не тревожат? О кредитных портфелях Укрэксимбанка и Ощадбанка легенды ходят.
- Мы за этими банками очень внимательно следим. Вместе с Укргазбанком они были капитализированы на общую сумму 34,6 млрд грн начиная с 2014 года. Их балансы полностью соответствуют всем нормативам. Сейчас они проходят аудит финансовой отчетности, в том числе на предмет соответствия 351-му постановлению НБУ (ужесточившему правила оценки кредитного риска банков. - Ред.).
- Бывший менеджмент Привата, к слову, считает, что дыра в их капитале образовалась именно из-за этого 351-го постановления.
- Стресс-тест Приватбанка завершился еще 1 апреля 2015 года. Им уже тогда была предписана докапитализация на 113 млрд грн. А мы приняли 351-е постановление в июле 2016-го. По сути, оно повторяет методологию стресс-теста, который уже все прошли. Если у вас ухудшилось качество заемщиков за последние два года, так это не из-за 351-го постановления, а из-за того, что заемщик вошел в дефолт, не погашает долги. Как, например, Полищук с Гулливером (столичный ТРЦ. - Ред.): два года назад он платил, теперь в бегах и не платит. Гулливер стоит, а кредит перестал обслуживаться.
- После национализации ПриватБанка НБУ предъявил претензии компании PricewaterhouseCoopers, проводившей аудит финучреждения за 2015 год. Будете ли вы менять принципы допуска к аудиту банков?
- Давайте пока оставим в покое PricewaterhouseCoopers. Их глобальные партнеры уже приехали в Украину, и я думаю, что они сделают выводы. Что касается правил для аудиторов, то мы их уже поменяли. У некачественных оценщиков и аудиторов лицензии отзывались и раньше.
Я знаю, что Кабинет министров уже утвердил проект закона по аудиторской деятельности. Он предполагает совершенно другую систему надзора за аудиторами. Но у НБУ будет право не допускать к аудиту банков “проштрафившиеся“ компании.
- Не повторят ли судьбу ПриватБанка в Украине банки с российским капиталом?
- Банки с российским капиталом хорошо докапитализированы, даже у ПИБа проблем с ликвидностью нет. Но мы не считаем, что у них есть светлое будущее в Украине. Их доля рынка уже уменьшилась с 15 до 8,8%. Если найдут покупателей на свои активы, мы будем только рады.
ХОРОШИЕ РЕБЯТА
- Какие у вас отношения с главой Фонда гарантирования вкладов Константином Ворушилиным?
- Прекрасные.
- Ваши позиции по многим вопросам не совпадают.
- Более того, мы даже порой судимся с Фондом гарантирования, так как есть неурегулированные в законодательстве вопросы. Например, они говорят: “Мы вам не можем отдавать залоги во время временной администрации, можем только во время ликвидации“. А наши юристы считают, что могут, если погашение этого залога произошло в период временной администрации.
- Вопрос не в трактовке законодательства. Вы даже по-разному оцениваете вывод банков с рынка. К примеру, Нацбанк считает, что Александр Адарич пытался спасти Фидобанк, а в Фонде говорят, что, наоборот, собственник “положил“ финучреждение.
- Мы не видели, чтобы Адарич под конец выводил активы. У банка было плохое качество активов, но акционер подписал программу докапитализации и пытался ее выполнить. Он привозил состоятельных инвесторов из Казахстана, рассматривалась покупка 50% банка.
Они даже подали документы в Нацбанк, но когда завершили due diligence (аудит для потенциального инвестора. - Ред.), поняли, что не хотят покупать. Адарич даже после этого не пытался выводить активы. Не было такого, как в банке Хрещатик, когда в последние дни все вынесли.
- Вы довольны тем, как Фонд гарантирования вкладов реализует активы банков-банкротов?
- Долгое время были недовольны. Но в последнее время работа улучшилась в разы. У них работает большая команда консультантов из US Treasury, они наняли профессионального менеджера в консолидированный офис продаж - Юлию Берещенко, которая 20 лет в Лондоне работала. Сейчас все процессы выстроены, начались продажи имущества через ProZorro, ведутся переговоры еще с двумя американскими биржами.
Нельзя сказать, что все идет, как по маслу, но метаморфозы происходят, мы это видим по своему портфелю. Фонд не может выставлять наши залоги на торги без согласования с Нацбанком, и если раньше расхождения в оценках стоимости были существенные, то сейчас оценки на 90% совпадают.
- А если по сути? Активы в управлении Фонда гарантирования на миллиарды, а продажи пока на миллионы.
- Они много чего продают, но нет платежеспособного спроса. В Фонде активов номинально на 400 млрд грн, а реально - на 100 млрд. Но даже на эту сумму найти покупателей нереально, поэтому они и хотят завести американские площадки. Плюс к этому постоянные суды. К примеру, я пришла в Нацбанк, когда Реал-Банк был уже ликвидирован, и мы уже почти три года не можем забрать из залога Херсонскую нефтеперевалку, чтобы выставить на торги. В очередной раз арестовали алоговое имущество.
- Вас устраивает ProZorro как площадка для проведения торгов?
- Мы хотим продать через ProZorro все наши крупные активы. Недавно согласовали с Фондом условия продажи права по кредитам ТРЦ Республика, также будем выставлять на торги права требования к МАУ. У нас был очень негативный опыт с Сетамом (государственная система торгов, которую запустил Минюст. - Ред.), там сразу же произошло мошенничество с Рокитнянским сахарным заводом (имущество продали за бесценок. - Ред.).
МИССИЯ НЕ ЗАВЕРШЕНА
- Вы заявили, что рассчитываете на четыре транша МВФ в этом году. Не слишком оптимистично, если смотреть на падающий темп реформ?
- За последние полгода мы должны вот-вот получить уже второй транш. А обычно перерывы были в год и более. Так что это падающий темп реформ? Это очень даже набирающий темп. Поэтому мне хочется верить в четыре транша в этом году.
- Одно из требований Фонда - валютная либерализация. Что планируется сейчас?
- Первое, что мы сделаем, - разрешим выплату дивидендов за 2016 год. Пока разрешено за 2014-2015 годы. Дальше - исходя из рыночных условий. У нас дорожная карта валютной либерализации привязана не к датам, а к наступлению определенных условий. Когда достигаем определенного уровня стабильности, тогда и снимаем ограничения. В прошлом году мы повысили срок возврата выручки до 120 дней, следующий шаг - 180. Но одномоментно разрешать выплату дивидендов и снимать другие ограничения очень опасно.
- Для гривни опасно? Многие эксперты считают, что курс 30 UAH/USD к концу года - это даже не пессимистический, а базовый сценарий.
- Нас интересует инфляция, таргета (целевого ориентира. - Ред.) по курсу у нас нет. На днях мы пересмотрели прогноз роста цен до 9,1% в 2017-м. Естественно, если валютный курс будет не коррелировать с нашими ожиданиями по инфляции, нас это не устроит. Но наш базовый сценарий не подразумевает шоковых потрясений. У нас отрицательное сальдо текущего счета платежного баланса (соотношение экспорта-импорта товаров и услуг. - Ред.), мы даже ухудшили наш прогноз с -$2,9 млрд до -3,5 млрд.
Но это не страшно, у нас хороший экспорт, цены на сырье растут. Экспорт если и не увеличится, то останется на прежнем уровне. Импорт растет, но это инвестиционный импорт. Бизнес покупает машины и оборудование. А это будущий рост ВВП. И мы точно знаем как будем закрывать этот дефицит: прямые инвестиции, международные заимствования. По итогам года наш платежный баланс будет в профиците.
- Вы утверждаете, что раскрыли 100% собственников банков и провели 98% диагностики системы. Какая общая температура по палате? Ваш бывший зам Владислав Рашкован прогнозирует, что в этом году с рынка уйдет до 20 банков.
- У нас 40 банков по активам составляли 97% всей системы. Из первой двадцатки вы уже видели, кто не выжил. Вторая двадцатка сдала тест 1 января 2017 года. Ушли Платинум и Фортуна-Банк. Последний хоть и входил во вторую двадцатку, но достаточно маленький. Акционер приложил усилия для спасения, погасил рефинансирование НБУ и, скорее всего, погасит обязательства перед Фондом гарантирования, но докапитализировать банк не смог.
Остались банки, которые составляют 3% от активов системы. Сколько из них обанкротится - разница не критическая. Никакого влияния они на рынок не окажут.
- Раньше обсуждалась передача под надзор НБУ страховых и финансовых компаний. Реально ли расширение ваших полномочий в этом году?
- Законодательство готово, проект пылится в нашем профильном комитете. Но там есть свой интерес. Поляковы, Рыбалки, Дзендзерские не дают ему пройти. Мы очень активно коммуницируем с нашим профильным комитетом, правда, они жалуются что я к ним редко прихожу. Мои замы их не устраивают. Но one man show они не увидят. Они должны выстраивать коммуникации с профильными зампредами.
- Какова вероятность запустить кредитование экономики в этом году ?
- Вы же понимаете, что банки не кредитуют не потому, что нет ликвидности. В прошлом году она достигала 100 млрд грн, а на сегодняшний день еще больше. Свободной долларовой ликвидности в системе больше $5 млрд, банки размещают их на западных корсчетах почти под нулевые проценты. Но они не хотят кредитовать. И дело не столько в учетной ставке НБУ и высокой стоимости ресурса, хотя мы намерены снижать ее. Дело в нашей судебной системе и отсутствии правосудия в стране.
Если Национальный банк не может получить ни копейки своих денег, бесконечно судится с такими, как Бахматюк, Жеваго, Климов, Лагун, то как банкам вернуть свои деньги? Почему им нужна такая большая докапитализация? Потому что им не возвращают кредиты! Посмотрите на портфели госбанков. Доля просроченных кредитов в их портфеле была около 50%.
Мы весь прошлый год ждали принятия закона о защите прав кредиторов, а его в итоге сняли с рассмотрения. Так что приоритет номер один - перезапуск судебной системы. Вот нам говорят, что сейчас будет порядок в исполнительной службе, потому что с 1 января ее функции могут исполнять не только государственные, но и частные исполнители.
- Вы постоянно говорите, что в Нацбанке у вас есть миссия. Она близка к завершению?
- Мы расчистили банковскую систему, запустили совершенно новую монетарную политику инфляционного таргетирования, провели полную внутреннюю трансформацию НБУ. Сейчас переходим к этапу стабильного роста. Последнее, что нам мешает, это нерадивые бахматюки и судебная система.
Если вы видели нашу Программу 2020 (Комплексная программа развития банковского сектора до 2020 года. - Ред.), то там планов громадье. Это и построение cashless economy, и либерализация валютного рынка, и сплит Нацкомфинуслуг (передача функций Нацбанку. - Ред.).
В рамках внутренней оптимизации планируем за счет автоматизации процессов уменьшить штат до 1800 человек без учета Банкнотно-монетного двора в течение следующих трех лет. Сейчас у нас 5300 человек в штате, а начинали мы с 12 000 сотрудников.
- Значит, Гонтарева-2020?
- Это вы любите так писать: НАБУ завело дело на Гонтареву. У нас тут нет one man show Гонтаревой. Есть слаженная работа коллектива и институционально выстроенный центральный банк страны.
Олег Сорочан, Кристина Болотова.
