У нас внезапная отставка предправления Нацбанка (стр. 20) и в связи с этим грандиозный скандал, небольшой подскок курса гривны, провал размещения 12-летних еврооблигаций на 1,75 млрд. долл. (стр. 7).
Как-то вечером в среду (1 июля) главу правления НБУ Якова Смолия позвали для разговора в офис президента. Разговор закончился весьма нервным заявлением главного банкира страны об отставке по собственному желанию.
У нас в стране глава правления НБУ имеет иммунитет от увольнения на 7 лет – в случае Смолия это с 2018 по 2025-й. Последнее число – важно, это на следующий год после очередных президентских выборов и очередных выборов в Раду. То есть главбанкира могут уволить только в случае уголовного преступления, по состоянию здоровья, по собственному желанию, в случае (не приведи, Господи) смерти. Все. И тут есть деталь: примерно месяц назад Яков Смолий в интервью говорил, что уходить никуда не собирается.
Поскольку никаких деталей по поводу так называемого политического давления не было озвучено, попробую вспомнить, что там было нового по сравнению с маем, когда планов об уходе и в помине не было. Итак, что было:
- Несколько заявлений совета НБУ о том, что надо б не зацикливаться на удержании сверхнизкой инфляции, а обратить внимание на восстановление экономического роста.
- Одобрение Верховной Радой так называемого антиколомойского закона, которым полномочия НБУ расширены до океанских размеров.
- Прокатили кандидатуру Олега Чурия, которому совет НБУ должен был по представлению Смолия продлить срок полномочий.
- В Конституционном Суде возобновили рассмотрение представления о неконституционности закона о системе гарантирования вкладов физлиц.
В общем – ничего неэкстраординарного. Что могло произойти на самом деле? Какие варианты:
- Яков Смолий просто устал в условиях коронакризиса. И хотел бы уйти на отдых.
- Наличие угрозы уголовного преследования лично главы правления НБУ или членов его семьи.
- Что-то еще.
Ни о чем из этого и ничего по поводу политического давления в выступлении Смолия в Раде 3 июля и во время ответов на вопросы сказано не было. Он только заявил, что его демарш – это сигнал об угрозе независимости Нацбанка, и он уходит с высоко поднятой головой. Ну и вспомнил о пикетах под НБУ, а также у его дома и домов его заместителей. И еще о дискуссиях на совещаниях. Если это давление, то кто-то путается в определениях.
И поэтому ожидаемыми выглядят реакция рынка и раздражение многих, в том числе и автора этой колонки.
Попробую пояснить. Господин председатель правления получил по итогам 2019 года зарплату в сумме 4,46 млн. грн., кроме того, в его пользу внесли в негосударственный пенсионный фонд НБУ 117 тыс. грн. И все это за счет налогоплательщиков. У него иммунитет от увольнения на 7 лет. И полномочия финансового диктатора.
Нет вопроса – нужны ли настолько мощный социальный пакет и такие полномочия. Но при этом нужно отдавать себе отчет в том, что это все не просто так: за это должно быть заплачено высокой ответственностью главы правления НБУ за действия и бездействие.
Мы заплатили за нервный демарш главы Нацбанка почти двумя миллиардами долларов, которые точно пригодились бы в нынешнем году и в двух следующих. Первое: 1,75 млрд. долл., которые Украина не получила по евробондам. И еще около 200 млн. долл., которые НБУ бросил на гашение паники на межбанковском рынке 2 июля.
Ну и ответственность за то, что на место отчаявшегося главы правления могут усадить, скажем мягко, противоречивую фигуру.
Пока же со стороны выглядит так же, как спич пожарного «Хорошая у меня работа, а как пожар – хоть увольняйся».
